– Да нормально рана, жить можно, – отмахнулся тот. – Слушай, Степаныч, я вот только одного в толк взять не могу… – Зыкин колебался, словно никак не мог решить, задавать ли следующий вопрос. – Вроде все понял, кроме одного: а ЗАЧЕМ, собственно, ты здесь? К чему все эти сложности, разумами там меняться – и все такое прочее?
Вот и приехали. Именно этого вопроса Сергей больше всего и боялся с самого начала разговора. Что ж, придется отвечать… вот только, как бы так ответить, чтобы и не сильно соврать, и всей правды не сказать?
– Вот скажи, Витя, ты кинофильм «Чапаев» смотрел? Вижу, смотрел наверняка, и не один раз. Неужели не хотелось тебе тогда на берегу с пулеметом и парочкой гранат оказаться, чтобы Василий Иванович живым доплыл? Долбануть по белякам из «максима» длинной очередью, а после еще и гранатами добавить, чтоб наверняка? Вот и я примерно так же. Вам помочь, себя проверить… Прости, но большего я тебе, сам понимаешь, рассказать не могу. Права не имею, поскольку подписку о неразглашении давал. Понимаешь?
– Понимаю, что почти ни хрена не понимаю, – набычился товарищ. – Ладно, после еще поговорим. Так что, уходим? Вон как пушки долбят и пулеметы уже слыхать, видать, совсем недалеко осталось.
– Уходим, Вить. Ты прав, совсем недалеко, думаю через…
Кобрин не договорил – за спиной неожиданно зашуршали ветки густого кустарника и раздалось:
– Эй, а ну, руки вверх! И не дергаться мне! Кто такие?
Комбат осторожно коснулся пистолетной рукоятки лежащего на коленях автомата:
– Мы-то свои, а вот ты кто?
– Я ж первый спросил? – С какой-то даже обидой сообщил голос. – И руку от оружия убери, я все вижу.
– А я по званию старше, – усмехнулся Сергей. – Ладно, я капитан Красной Армии Кобрин, командир батальона 239-го стрелкового полка 27-й дивизии, рядом со мной младший лейтенант госбезопасности Зыкин. Выходим из окружения после боя под Волковыском. Теперь представитесь?
– Документы имеются? – с недоверием осведомился невидимый собеседник. – А то мало ли, ходят тут всякие.
– Показать?
– Давай, только автомат в сторону отложи и поднимайся медленно. Вы оба у нас на прицеле.
Подмигнув напряженному особисту, Кобрин аккуратно положил на траву «МП-40» и осторожно поднялся на ноги. Обернулся.
В пяти метрах стоял красноармеец в камуфляжной «амебе», целящийся в него из карабина. Кобрин расстегнул нагрудный карман и вытащил двумя пальцами потрепанную по углам картонку удостоверения личности.
– И что дальше?
– На траву, вон, поклади, да на три шага назад отступи, – скомандовал тот. – И руки на виду держи, а то стрельну.
– Может, все-таки представишься, боец?
– А чего тут представляться, фронтовая разведка мы. Шли себе на задание, слышим – по-нашенски говорят, вот и решили проверить. Саня, проконтролируй, я документ гляну.
Подхватив с земли удостоверение, разведчик отступил назад и несколько секунд изучал его, затем пожал плечами, сообщив с явным облегчением:
– Ну, вроде все правильно. Здравия желаю, товарищ капитан! Так откуда вы тут, говорите?..
Конец первой книги
Сайт автора – www.tarugin.ru
Форум – http://forum.amahrov.ru
ЛОЗ – личный опознавательный знак, попросту «смертный медальон». Закручивающийся бакелитовый футлярчик с бумажной анкетой-вкладкой (2 шт.) с личными данными бойца. В 1941 году были не у всех. А те, у кого имелись, зачастую их не заполняли из суеверия «заполнишь – точно погибнешь».
Krieger (нем.) можно перевести как «боец» или «воин». Происходит, вероятно, от немецкого слова «Krieg» – «война».
Oberschutze (старший стрелок) – «промежуточное» звание в вермахте, между рядовым и ефрейтором.
Цитируется по советской Военной энциклопедии.
Думаете, автор преувеличивает? И подобным занимались исключительно охранные части «СС» или набранные из местных каратели? Да и то не сразу, не в первые дни войны? Ничего подобного, существует множество документальных свидетельств, касающихся чудовищных зверств именно регулярных частей вермахта, в том числе и в первые дни и недели войны. Достаточно покопаться в Интернете. Например, просто наберите в поисковике запрос «война по-нацистски». В конце концов, не зря ведь Гитлер еще в середине октября говорил (цитируется по Тревор-Ропер Х. «Застольные беседы Гитлера. 1941–1944»): «То, что делают наши войска, в самом деле не поддается воображению. Как будут наши солдаты – которые сейчас находятся на дороге домой – чувствовать себя, когда вновь ступят на германскую землю?» – имея в виду, не начнут ли привыкшие к безнаказанному насилию на Востоке, «герои» и на родной земле насиловать женщин и убивать детей?
Аптечка (нем.).
Имеется в виду знаменитая фраза А. В. Суворова «Каждый солдат (воин) должен знать (понимать) свой маневр».
Глава написана при участии Бориса Каминского (Синицына).
