Масла он тоже и в двигатель чуть долил, и еще канистру десятилитровую взял. Закинул в кузов. Где у него пристроился железный запирающийся ящик, и забравшись обратно в кабину, сказал:
— Без запаса масла тоже из города не суйся никуда. Тут и сальники пробивает, бывает, и пулей пробить могут, так что помни. Я так вообще половину машину в запчастях с собой таскаю.
— Ну это понятно, — кивнул я. — Мы с отцом в свое время в Карелию на рыбалку на машине катались, так тоже помню. Ящик в багажнике, а в багажнике чего только не было, от ремней до крестовин и даже амортизаторов.
— Точно. Теперь Сберкасса, потом за стволами, чтобы с утра время не терять. Выедем по темноте, окраины на скорости проскочим, потом места будут безопасные. А как светать начнет, мы уже далеко будем.
— Годится.
* * *
На аэродроме было тихо, самолеты стояли в ангаре. Все ворота были заперты, лишь в крайних открыта калитка. Внедорожника с прицепом не было, а какой-то средних лет худощавый мужик в пилотском кожаном плаще начищал сапоги, поставив ногу на подножку полуторки. Рядом стоял прислоненный к крылу велосипед.
Увидев меня, он молча кивнул, словно так и надо, и продолжил свое занятие. Настю я нашел в ангаре, в "бытовой зоне", моющей руки под рукомойником.
— Ну, пришел, — улыбнулась она. — А я уже и не ждала, думала что сбежал.
Она стояла так, что не оставалось никаких сомнений, что надо сделать. Я ее обнял и поцеловал.
— Ты чего меня забыл? — спросила она. — Ты же выходной.
— Я квартирку нашел, отдельную. В приличном доме по местным меркам. И уже снял. И скоро переезжаю.
Она не стала спрашивать: "А я?" Вопрос был другим:
— Когда?
— Хоть сейчас можно, на самом деле, мне и собирать нечего, сумка и вещмешок.
Она чуть выдержала паузу, глядя мне в глаза, затем сказала:
— Мне все же побольше, обросла имуществом. И еще я сегодня дежурю по аэродрому. Тоже предупредить забыла, так что в любом случае никуда не могу, даже на свидание, не то что…
— Это как?
— Как все — запросто, — улыбнулась она, сверкнув белоснежными ровными зубами. — Видишь, у нас будка на втором ярусе?
Бывший производственный цех действительно имел в дальнем от нас краю нечто вроде «недоэтажа». Лестница наверх, там вроде как просторный балкон, а на нем нечто вроде свежевыложенной кирпичной сторожки, с решетками на маленьких окнах.
— Там генератор и рубильник.
— Ты до утра?
— До утра.
— Пустишь погреться?
— "Погреться" — это как?
— А вот сядем в обнимку и будем гонять чаи. И в подкидного играть.
Она посмотрела на винтовочный ремень на плече, спросила:
— А что с винтовкой пришел?
— Мы с Федькой завтра на халтуру, с утра пораньше, вот и вооружились.
— Далеко?
— Неблизко, вроде как, я плохо пока ориентируюсь, — увернулся я от прямого ответа. — За машиной едем. И послезавтра тоже.
— Куда столько?
— Одну — нам.
— Вам?
— Нет, именно нам.
— Надо же, — засмеялась она. — Мужик у меня солидный, при квартире и машине.
— Сопляк, — пренебрежительно высказался я. — У него невеста вообще с самолетом.
— Невеста? Невеста — это хорошо, и насчет самолета верно, — кивнула она с преувеличенной важностью. — Кстати, знакомься, это Коля Гудков, наш второй пилот.
В ангар как раз зашел мужик в кожаном плаще, чистивший сапоги на улице. От него и сейчас расходился запах сапожной ваксы. Он протянул мне крепкую ладонь, я пожал ее.
— Владимир Бирюков.
— Я говорила, — более чем понятно объяснила Настя.
— Я так и подумал, — улыбнулся тот. — Вместе до утра куковать собрались?
— Вышло что так, — сказала она. — Повезло.
— Я там книг притащил, на шкаф положил, — сказал Коля. — Так что если лень болтать станет — читайте.
— Откуда?
— Да в Сальцево летал, с Симоновым виделся… помнишь его?
— Этот, бывший учитель который? — уточнила Настя.
— Он самый. Они гоняли куда-то к восточному очагу Тьмы за мародеркой, и наткнулись на библиотечный склад. Ну, у него душа взыграла и он чуть не половину грузовика полными собраниями сочинений завалил. В общем, там много всего, покопайтесь.
— Спасибо, Коль. Ты все, закончил?
— Да, покрутил педали до дома, Марта заждалась уже, я пораньше обещал.
— Ну, привет ей.
— Обязательно.
Гудков вышел, а Настя прямо за ним заперла гулкую калитку. Затем обернулась ко мне и сказала:
— Ну, все, пошли наверх, в ангаре до утра делать нечего и незачем. У нас правила простые — если даже что не так, все равно из будки не высовываться. Если не пожар, конечно.
— Разумные правила, — согласился я. — Телефон-то есть Горсвет вызвать, случись чего?
— Ну а что за аэродром без телефона?
— Стой…, - тормознулся я. — Надо было поесть прихватить. Хочешь, сгоняю?
— У меня три бутерброда с собой, а чаю и сахару в караулке на весь город хватит. И сушек мешок. Не достаточно?
— Ну… достаточно, наверное, — согласился я.
— Тогда пошли.
Караулка была небольшой, но вполне удобной. Три небольших окошка на улицу, на три стороны, еще два прямо в ангар. Все в решетках, как здесь и принято. Внутри стол с лампой, два кожаных топчана, шкаф, второй шкаф, поменьше, металлический, в углу маленький керогаз под жестяной, уходящей в стенку вытяжкой, на котором стоял пузатый чайник.
— Все, отрубаем свет, оставляем дежурный, — сказала Настя, открывая щиток на стене.
Я сообразил, что лампы горят, а звука движка не слышно, ну и спросил:
— У вас здесь электричество есть?
— Да, сюда уже дотянули. Генератор есть, там, за дверью — она указала на невысокую металлическую дверцу в стене. — Но это уже на всякий случай, если проблемы. Электрочайник бы еще достать, вообще замечательно было бы.
— Нет таких?
— Тут электрический утюг — вершина технологического гения, до электрочайников пока не доросли.
— Странно, — засмеялся я. — Дежурка есть, а электрочайника нет. Так не бывает, они отдельно не существуют. Должен быть такой широкий, из нержавейки, с черной эбонитовой ручкой. А вокруг него дежурка. Или караулка.
— Садись, философ, винтовку можешь туда поставить, — она указала на металлический шкаф.
Скинув карабин с плеча, я шагнул к шкафу, открыл дверцы. Ага, а это вообще оружейная пирамида, и вполне культурная, хоть и самодельная. И внутри аж пять ППШ. Сверху на полочке снаряженные рожки над каждым, снизу еще ящики, не знаю что там. Были и пустые ячейки, одна из который приняла моего "американца".
— А вы здесь все автоматы держите?
