– Ну, рассказывай, Михалыч, чем ты так Евфросинию Игнатьевну напугал? — решил я выяснить всё по-быстрому из первых рук.
– Не принимай всерьёз Сергеич, ты же сам видишь, что здесь без техники делать нечего, мы даже себя не прокормим. Один трактор в колхозе, да и тот на ладан дышит, опять лошадей в плуги запрягать что ли?
– А ты что удумал, окаянный, как мы кредит-то отдавать будем, подумал? — завелась Баба Фрося, — расценки на масло и сметану в коопторге третий год падают.
– Вот я тебе и говорю, грузовик надо брать, а лучше два, сами в город возить будем, — ответил ей Иван, явно продолжая бывший у них до моего прихода спор.
– Так, так, а теперь давайте по порядку, — прервал я новый виток развития их спора.
– Итак, Шеф, мы тут с ребятами посчитали среднюю продуктивность данного сельскохозяйственного региона в ближней срочной перспективе на десять лет. В общем, зерновыми можно не заморачиваться, едва на уровне рентабельности будет. Если только для себя самих чуть-чуть. Картошка будет куда лучше, особенно если подобрать сорт. И теплицы неплохо пойдут, вот только с электричеством беда, но это не страшно, построим на речке несколько каскадов малых ГЭС, нам хватит с запасом, тут хороший перепад высоты имеется. Но всё это мелочи, по сравнению с перспективами животноводства. Если сделать орошение полей, то можно построить автоматизированный животноводческий комбинат чуть ли не на десять тысяч голов, кормов хватит. А это уже промышленный уровень, потребуется перерабатывающий завод на месте строить или возить продукцию в окрестные города и даже в Москву самим. Но сам понимаешь, какие тут капитальные затраты, средства взять негде. Только если начать с малого, и разворачиваться потихоньку. А Фрося просто боится всего нового, я ей показывал чёткий план, за два года с кредитом рассчитаемся гарантированно, а если что подкинем с 'нашей стороны' и того быстрее. Единственное что, нужно девок прямо в этом году в город учиться отправлять, нужны квалифицированные ветеринары, иначе затея с промышленным уровнем производства накроется медным тазом.
– Говоришь как диктор по радио, а кто вместо девок за коровами сейчас ходить будет? — председательша не собиралась сдаваться.
– Лучше перебиться сейчас картошкой и овощами, их потребкооперация берёт охотнее масла и сметаны, а молоко не берёт совсем, возить далеко, через три года всё отыграем, и не спорь, я уже всё просчитал несколько раз.
Баба Фрося, было, открыла рот, чтобы продолжить спор, но я решил остановить это бесполезное дело, вмешавшись в него самым решительным образом.
– Так, хватит препираться, — я вклинился между Иваном и председательшей, — к завтрашнему дню подготовьте мне все предложения и возражения в письменном виде с цифрами. Иначе получается беспредметный разговор. Ну а ты, Евфросиния Игнатьевна, просто послушай предложения Ивана Михайловича ещё раз, может, сама подскажешь ему, глядишь он, что пропустил.
Мне самому уже было понятно, что весь этот спор, безусловно касающейся всего нашего предприятия на ближайшие годы, является скорее выяснением, кто будет лидером в этой весьма колоритной паре. Баба Фрося так просто сдаваться не хочет, ну а Иван Михайлович не зря был в нашей строительной конторе главным инженером, он таких прорабов при мне по струнке строил, до которых председательше ох как далеко. Нашли они друг друга, короче, а мне разбирайся, хотя я тут уже далеко не начальник, как был там, по ту сторону портала. Скорее меня признают лидером по инерции, а может, за какие другие заслуги, не знаю.
Тем временем я потихонечку возвращался к дому Алексея Михайловича, по пути заскочив в свою избушку. Некоторое время назад тут стало просторнее и чище, так как эксперименты с мышами переехали в другое место. Дома никого не было, девушки были заняты где-то работой, я взял большую толстую тетрадь и карандаш, после всех сегодняшних разговоров у меня появилось осознанное желание вести записи происходящих со мной событий. Может быть когда-либо, на пенсии, да-да, даже мне не верится в её реальность, буду писать мемуары, вот и пригодится, авось, что важное забуду под действием старческого маразма. Моя душевная хворь как-то рассосалась сама собой, стоило заняться решением актуальных задач, голова, наконец, прояснилась, и я снова стал практически таким же, как и был ранее.
К моему возвращению Алексей Михайлович что-то показывал в углу у окна Аниськину из своих записей, увлечённо их комментируя, так что мой тихий приход остался ими не замеченным. Я сел к столу и наполнил из самовара свою чашку, который, несмотря на моё достаточно долгое отсутствие, оставался горячим.
– Что обсуждаем господа-товарищи? — обозначил я своё присутствие весьма расхожей, для нашего времени фразой.
Алексей Михайлович дёрнулся, для него моё появление было полностью неожиданным, как говорят: — 'из воздуха нарисовался'. А вот по глазам участкового стало ясно, что он-то меня сразу заприметил, ну это понятно, ветеран-разведчик, опыт никуда не исчезает за столько лет мирной жизни. Вот только как-то странно он на меня смотрит, моя фраза ему не понравилась что ли.
– А ты, Алексей Сергеевич, оказывается редиска, нехороший человек, — глядя мне в глаза смеющимся взглядом, огорошил он меня звучной фразой из советского кинофильма, который тут ещё не сняли.
Интересно, я вот никак раньше не мог понять, что это за фраза, причём тут некий овощ, так что выглядел я реально озадаченным.
– Редиска, говоришь, у меня что, рожа совсем красная что ли? — решил я уточнить это своё представление о том, что же хотел сказать главный герой из 'Джентльменов удачи' этой фразой, хотя смотрел фильм несколько раз.
– Ну как, разве непонятно, редиска она снаружи красная, а внутри белая. Нехороший человек, одним словом, в Гражданскую таких быстро к стенке ставили, как только раскусывали.
– А, понятно, так бы сразу и сказал, господа из нас не получаются, это точно, только товарищи, — смеясь от души ответил ему я. — Так и что Алексей Михайлович ты мне хотел рассказать, переключил я внимание на главного виновника этого торжества.
– Я хотел рассказать тебе об очень важном событии, которое тут ещё не очень скоро произойдёт, но с которого и начнётся упадок Советского Союза. Если мы сумеем что-либо сделать, лучше всего предотвратить его, то уже одно это полностью изменит историческую реальность этого мира.
– И что же за событие такое, неужели именно оно одно и предопределило крах Союза в нашем мире? Лично я до сих пор не представляю, из-за чего конкретно это произошло, слишком много всего было и внутреннего и внешнего.
