и добрая внутри…»
- «Именно что добрая», - донеслась мысль сестры.
- «Как крокодил, – хмыкнул парень. – Пока до нутра доберёшься, сожрут без кетчупа»…
- «Как тебе не стыдно. А ещё братом называешься. Ты не брат, а так…»
- «Если сразу не разберешь…
Рину в горы тяни — рискни!
Не бросай ты её одну:
Пусть та в связке в одной с тобой —
Там поймешь... кто с тобой...»
- «Уже и Высоцкого приплёл. Вредный ты всё-таки, хотя… я всё равно тебя люблю».
- «И я тебя, малыш. Только долго ванную не занимай – на очереди ещё папа и я».
- «Папу пушу, а ты иди на кухне мойся. Знаю я твои утренние процедуры – две горсти воды в лицо и готов. Нам, девочкам, нужно время, что бы привести себя в порядок».
- «Ты папу тоже к девочкам причисляешь? Ну-ну. Я ему сейчас скажу, обрадую».
- «Тошка, ну какая же ты вредина… Всё, я закончила, выхожу. Иди, пока папа не занял».
- «Ну уж нет. Я вот сейчас доем последние аладушки, а потом и умоюсь».
Из ванной донёсся визг, и, хлопнув дверью, на кухню влетела Арина со сжатыми в гневе кулаками, но, увидев только маму, мгновенно расслабилась.
- Привет, мамуль. Ой, наши любимые оладушки!!! Спасибо, родная.
- Доброе утро, малышка. Ты бы хоть волосы причесала, а то похожа на ведьму, что с метлы слезла.
- Мам… Просто мой братец сказал, что доедает последнее, вот я и…
- Какие же Вы оболтусы, – улыбнулась женщина. – Вроде люди воспитанные, уже не детского возраста, с высшим образованием. Уже известны в медицинском мире, а на деле? Ведёте себя как два сорванца, которым максимум по десять лет, всё соревнуясь между собой кто лучше… Так и не выяснили до сих пор?
- Мы оба лучшие, - раздался голос от дверей и Антон, пройдя на кухню, сначала приобнял маму и поцеловал её, а потом сел на своё место. – Мы разные и, в то же время, одинаковые, хотя и составляем одно целое. Так что эти соревнования закончились давным-давно с условием, что пока вместе, не будем выяснять кто лучше, а кто чуть хуже.
- Не поняла твоих слов, - свела брови Настя. – Что значит пока Вы вместе? А потом?
- Мам, - улыбнулся парень. – Моя сестрица совсем уже большая. Ей семью надо создавать, да и тебя бабушкой делать. А я уж как-нибудь… Сначала посмотрю на того беднягу, что будет мучаться и уже буду решать – а надо мне такое или нет…
- Антон, - одновременно воскликнули мама и сестра. – Замолчи сейчас же!!!
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
- Ты настоящая поганка, братик, - как можно говорить обо мне так плохо?
- И в самом деле, Антон, - поддержала мать дочку. – Ты Арину знаешь чуть ли не с рождения, неужели она такая плохая?
- Мам, - парень сдвинул брови в изумлении. – Не понял твоей фразы. Что значит, чуть ли не с рождения? Я её знаю ещё ДО рождения. Сестрица ещё в твоём животике пихалась ногами и не давала мне вылезти первым. Ты думаешь, с того времени её характер изменился? Поверь, если изменился, то не в лучшую сторону.
- Ладно, хватит трепать языком, - улыбнулась Настя. – Я в плошки уже положила Вашу любимую «бурду». Имею в виду сметану с клюквенным вареньем. Приступайте, а я пойду отца разбужу.
- Не надо меня будить, уже разбужен Вашим воплями, - деланно нахмурившись, Сергей Павлович сел за стол. – Я-то думал, что будете спать до обеда, но никак не предполагал, что вскочите в восемь утра. Хоть выспались?
- Угу, - пробурчали его дети, запихивая в себя чуть ли не целиком оладьи, уже измазавшиеся сметаной по самоые уши.
Настя сидела и с любовью смотрела на детей, стараясь насладиться их присутствием. На её лице иногда мелькала какая-то непонятная улыбка, которую женщина всё время пыталась скрыть.
- А ты что изумленно смотришь на детей? – спросила супруга Сергея Павловича. – Не бойся, я тебе отдельную тарелку припасла. Знаю ведь, что малыши не остановятся, пока всё не сметут.
- Мам… - с укором промычали двойняшки.– Так не честно.
- Как раз честно, - улыбнулся отец. -Вы, вон, на последню оладушку смотрите как два голодных зверёныша, небось, про себя ругаясь и решая кому она достанется, так? Не думаю, что заглатывая в таком бешеном темпе всё, что лежит на тарелке, Вы вспомнили о том, что и Вашему отцу тоже хочется позавтракать.
- Пап, - опять промычали дети и родители захихикали.
- Вы с нами уже столько лет, что знаем все Ваши повадки. И если бы я не спрятала завтрак для папы, то Вы его проглотили бы точно также. – Настя улыбнулась, глядя, как её дети аккуратно разделили поровну последнюю оладушку и сьели с такой жадностью, словно она изначально была лишь одна.
- Так… - проворчал отец, глядя на две голодные физиономии, которые, не отрываясь, смотрели, как во рту папы пропадали одна за другой оладьи, буквально сглатывая после исчезновения очередной. – Вы своё сьели, так что не надо смотреть мне в рот, словно Вас сегодня не кормили вообще. Встали, поблагодарили маму, и вымыли за сосбой посуду.
- Вот так всегда… - грустно вздохнула девушка. – Самое вкусное папе, а нам…
- Ринка, как ты можешь такое говорить? – всплеснула руками Настя.
- Настенька, успокойся. – Сергей Павлович улыбнулся. – Неужели ты не понимаешь, что эти засранцы-проглоты издеваются? Знал бы, что они голодные, так своё бы отдал, но нет. Они вчера вечером каждый съел за раз по полтора суточного пайка, представляешь? Того, что на целый день рассчитан для питание взрослого мужчины. Ладно, сын, а дочь
