смог обмануть. Ни глупую девочку Галю, ни наивную девочку постарше,Веру. Объяснение, что да, попробовал капельку кагора не скажу у кого. Но хороший человек, всех детей в лагере не споит. Так себе объяснение. Но на лучшее у меня не хватило ни смекалки, ни сил. Устал сегодня, нет мочи.
………………………………………………………………………………
– Спас он тебя, Лерка? Такой благородный из себя и бесстрашный. Ни КГБ не убоялся, ни милиции. Вынес из-под огня и спас, кошечку нашу блудливую.
Федор брезгливо посмотрел на Валерию. Наша, ничего не поделаешь, наша. Папенькина дочка, мажорка, поблядушка. Но наша. Из нашего прайда зверей оборотней.
Как это происходит, откуда они берутся, люди-оборотни? Говорят, на Западе сейчас за изучение вопроса взялись серьезные ученые. Средневековье далеко позади, скоро нас определят в группу риска, найдут какой-никакой ген, отвечающий в организме за такую мутацию. Найдут и успокоятся. А мы опять по ночам будем собираться на окраинах, на мусорных свалках, в ближайших лесах. Выть на луну, охотиться на обалдевшую случайную дичь. Еще не вымершие, еще желающие жить, оборотни.
Угомона нет у наших партии и правительства. Других дел нет, как оборотней травить. Думали, пришел Никитка, освободил Гулаг. Теперь и наша очередь, нас тоже людьми признают. Как бы ни так. Ловят, сажают и смотрят на нас, хуже чем на шпионов и диверсантов. Те люди, пусть плохие и вредные. А мы…
Федор сплюнул и потянулся за второй папиросой. Вредно, оборотням очень вредно курить, и пить не слишком полезно. А что делать.
Лерка затихла, сидит на диване. Синяки на морде почти прошли. Мутная какая-то история с Леркой.
– Как он тебя спас то? Там же центр города, до дома твоего от парка с километр будет. Что на руках нес через весь город. Милиционеров не убоялся. Глядите дяденьки милиционеры, я рысь несу. Возможно рысь оборотень. Никто ничего не спросил?
– Не знаю я! Я в отключке была. Но только всё очень быстро были. Раз и я уже дома. А была только что в сквере, в кусты ползла.
– Фантастика. Стругацкие отдыхают. Это что телекинез был? Нуль транспортировка. По Ивану Ефремову, раз и ты уже в Туманности Андромеды.
– Не смейся, пожалуйста. Понимаю, звучит глупо. Он очень странный парень, этот Смирнов. Какой-то не такой.
– Какой же? Может наш?
– Нет. Никак не оборотень. Обычным пионером притворяется. Но он такой же пионер, как я…
– Как я девочка целочка.
– Дала бы тебе в глаз Федя, да нельзя. Ты ж у нас главный. Ты всеми верховодишь. Вожак стаи.
– В общем, парень тебя расшифровал, в любой момент тебя могут арестовать и … В подвалах ГПУ и не такие цыпочки давали показания. Расколешься, расскажешь о нас всё. Может годик другой скостят, будешь не на Колыме отбывать, а в Мордовии. Или в этой, где ты в июне кантовалась, вКарелии.
– Ты меня уж совсем сукой считаешь, Феденька. Нет, Борька не такой. Сволочь, но сволочь с принципами. Не стукнет.
– Позволь тебе Валерия не поверить. Впрочем, можешь быть свободна.
Лерка не хотела уходить. Что-то подозревала. Её положение тоже не ахти. Дома с отцом напряженка, в школе скандал за скандалом. Как вернулась из пионерлагеря, не просыхает. Гуляет с самыми отпетыми парнями. Ох, догуляется. Паршивая овца в славном племени оборотней. Но всё же наша овца. Отдавать её на растерзание в КГБ не годится. Надо трубить сбор, принимать меры.
Цыган Федя встал из-за стола и стал созваниваться. Мобильники в 1960 году еще не изобрели, и звонить по телефону было долго и муторно.
………………………………………………………………………………..
И вот, наконец, гроза. Июльская гроза, страшенная, с огромадными молниями, с сокрушительными раскатами грома и могучим ливнем. Все мы сидим по домам и моргаем глазами на вспышки молний. А я не только моргаю, я готовлюсь. Как попасть под разряд и чтобы не насмерть. В прошлый раз почти убило. В этот хочется, чтобы не так больно. И хочется и колется. И так проёжишься, а гроза кончится.
Я выхожу в прихожую. Ну, господи благослови. Пошел!...
………………………………………………………………………………..
– И как тебя угораздило, пионер Смирнов!
– Тысячу раз вас говорено, пионер Смирнов, не ходите в грозу! А ты!!!
– Жить то будет?
– Куда денется, будет. Вон уже зрачки сокращаются. Дыхание есть, ожогов, на удивление, ожогов нету. Везет тебе, пионер Смирнов. Как утопленнику везет.
В углу палаты стоит пионервожатая Вера Михайловна и плачет. Плачет она вовсе не о своей карьере. Выгонят так выгонят. Плачет по мне, по пионеру Смирнову слезы проливает.
А я возьму и поправлюсь. Честно говоря, я почти поправился. Молния опять проявила странный гуманизм. Ударила по дереву, к которому я прислонился, разряд прошел по телу. И я не сгорел, не превратился в уголь. Жив и относительно здоров. Лежу опять в палате, вокруг меня консилиум из высокого начальства. Наша старшуха, разгневанная и испуганная. Еще бы, умрет пионер в её лагере, ей же плохо будет. У неё уже один пионер в прошлом приказал долго жить. Рецидивистка, скажет начальство. Вас близко к детям нельзя подпускать, скажет. И пойдешь ты, наша дорогая начальница, где-нибудь рядовым учителем работать. И то, если возьмут.
– Я больше не буду, говорю. Признаю свои ошибки, товарищ директор. Буду работать над собой. Повышать свою сознательность. Поднимать дисциплину. Она у меня хромает, но это в последний раз! Товарищ директор, клятву даю, на пионерском галстуке клянусь. С сегодняшнего дня ни капли, это я не сказал, это я подумал.
Товарищ директор, она же старшуха, глядела на меня и, похоже, ей очень хотелось от меня избавиться. Странный пионер этот Смирнов, одни неприятности от этого Смирнова.
– Как думаете, Вера Михайловна, можно ему верить.
Верка шмыгнула носом, утерла слезы.
– Я думаю можно, товарищ директор. – Я прослежу, чтобы пионер Смирнов больше не совался на улицу в грозу. Я ему покажу, как нарушать правила нашего общежития. Дадим ему шанс исправиться?
Мне решили дать шанс. Расстрелять его мы всегда успеем. Впереди еще концерт художественной самодеятельности, пусть пионер Смирнов опять изобразит чего-нибудь такое.
Я лежал, жевал без особого удовольствия манную кашу. Ко мне не пускали. Опять Смирнов, герой дня. Его и молния не убивает. Слово такое знает, говорили пацаны. Девочки считали, что со мной стоит подружиться. Надо спасти Смирнова от плохих привычек и научить хорошим. Жаль, что Галька под ноги суется. Видите ли, дружит со Смирновым. Ну это мы посмотрим, кто с ним будет
