Сколько у нас талантов на борту!
Огнетушитель, сорвавшийся с креплений, две сумки из чёрного кожезаменителя, сложившиеся металлические боковые сидушки, остатки одеяла... Всё внизу. Маленький ящик аптечки на стене возле входа в кабину... Переступив через верхний овальный вырез двери, я заглянул в кабину пилотов. Скелеты обоих лётчиков обсыпались, лишь часть костей зацепилась за ремни. В черепе левого, командира воздушного судна, чернело пулевое отверстие. Судя по отметинам на приборной доске, стреляли в обоих.
-- Запасец должен быть, на инкассаторнике точно, следили, -- уверенно заявил Заремба. -- НАЗ-7, десятикилограммовый. В хвост полезу.
Вскоре он вытащил в салон сумку-укладку.
-- Говорил же! Даже складные снегоступы есть, для снежных районов... Аптечка, интересно, мазь от комаров жива? Рация 855УМ с батареей "Прибой", антиквариат... Фонарик, свисток, зеркальце, сигнальный патрон ПСНД, 15-мм сигнальные патроны со стреляющим механизмом, у меня такой в гараже до сих пор валяется... Жратва! Три банки мясных, Костя, сразу отнеси их подальше, чтобы не подорваться. Сахар и соль, не густо. Лагерное снаряжение. Всякая хрень. Спички, открывашка, пила проволочная. О, Герман, Глянь! -- с этими словами механик предъявил продолговатую коробочку с надписью "Рыбоснасть". Ладно, годится. Там, кстати, лодка-резинка, спиннинги и две сетки.
Мне было не интересно. Что же тут произошло?
-- Господа, есть желание написать детектив? Или даже боевик. По картинке столько версий накидать можно... Кто кого первым, кто начал... И главное, каков был план?
-- За границу улететь, -- не подумав, сказал боцман.
-- С советскими рублями? Миша, куда тебя несёт? -- скривился механик, по ходу разговора вскрывавший какой-то бардачок.
-- И откуда попал. Интересно, на Северном Кавказе Ан-2 использовались?
-- Герман, в те давние времена у нас был не только Северный Кавказ, -- вздохнул Заремба. -- С чего бы они там использовали? Не, это наш, родной... О! Так и знал, инструмент. Первого пилота осмотрел?
-- В смысле? -- откликнулся я.
-- Ты что, кобуру не заметил?
Кобура лежала в ворохе одежды, застёгнутая. Этот "Наган" в лучшем состоянии, даже мне было ясно -- работать револьвер может.
-- Дай, гляну... Вот что значит натуральная выработка! Никакой агрессивной химии, старая вещь, -- заявил Заремба удовлетворённо. -- В современных кобурах и ножнах лучше вообще ничего долго не хранить, особенно, если намокли, химии при выделке столько пихают, что и кастрюльная сталь плесенью покроется. А тут добротная скорняжья работа.
-- Попытка угона, -- попытался определиться я. -- Если дело было в воздухе, то уже перед посадкой. Сели на реку, влетели в Прорез, а тормозить уже было некому.
Порывшись, нашли и патроны к револьверам, немного, четырнадцать штук, не баловали инкассаторов. В каком состоянии и сохранили ли они боевые свойства, неясно. К "калашникову" прилагались два оранжевых магазина, полные. Ракетница у экипажа была старая, после испытания временем проржавела настолько основательно, что реанимации практически не подлежала. Но механик забрал и её, как и пять патронов красного огня.
-- Рацию снять надо, -- начал отсчёт мародёрки механик.
-- Они на землю успели доложить, как вы думаете? -- спросил боцман, подтягивая чёрные сумки поближе.
-- Вряд ли, судя по всему, всё произошло очень быстро, -- ответил я. -- Захват явно планировался.
Пш-шш...
-- Герман, вы как там, ёлки, как улов, решение есть? Молчите, как партизаны. Темнеть скоро начнёт, решать надо!
Мы с механиком переглянулись и одновременно кивнули друг другу.
-- Четыре скелета, Илья Александрович, тут явный криминал. Борт инкассаторский, вёз деньги, советские, сумма огромная. Вот так вот... Много неясностей, но тормозимся, и крепко потрошим. Остальное -- как вернёмся. Через десять минут.
-- Понял тебя, Герман, встаём капитально. Тогда я матросов забираю.
Рация зашипела снова, Самарин отдавал распоряжения береговой группе.
Дождь стучал всё громче, одна надежда, что основная мрачная туча пролетит быстро. Потому что грабить тут есть чего и мы это сделаем.
Возвращаясь к лодке, заговорили с механиком о том, что неплохо было бы срезать и забрать поплавки, готовый катамаран для желающих построить.
-- За борта их можно подвесить, они относительно лёгкие, килограмм двести каждый. Серьёзная конструкция. Буксирные замки с управлением пневмоцилиндрами, они же -- для швартовки. Водяные рули с пневматикой. Швартовочные кольца... Всё продумано, даже смотровые лючки есть, родные поплавки рано или поздно начинают течь. Это же Ан-2В, у него и винт реверсивный, не лодочка, чай, веслом не отгребешь.
Про двигатель вопросов не возникает, мотор надо вырезать обязательно, много доброго металла, в мехмастерских Манауса с руками оторвут, ещё и приспособят для работы.
-- И сфотографировать всё не помешает, -- заметил Мишка. -- История мутная, пусть народ отгадывает.
Я даже остановился, но промолчал, сколько можно себя материть. Значит, так, надо писать регламент на все ништяковые работы, по пунктам. И впредь никакой отсебятины! Количество мелких ошибок просто зашкаливает, и здесь нельзя надеяться исключительно на опыт -- нужен порядок, желательно, зафиксированный письменно.
В роще после ухода матросов опять защебетали птицы, ох, и непуганые же они тут.
Вечерняя заря, постепенно выжигая свои краски, помаленьку теряла силу, заполняя пространство над затоном и речные долины Аракары оранжевым цветом. Совсем немного, и наступят короткие южные сумерки, но спрятавшееся за горизонт солнце какое-то время ещё будет подсвечивать небосвод над тёмной землей и бесконечными водами Леты.
Со щелчком включатся, уставившись яркими лучами на берег, все судовые прожектора, электрический ток, пробежав по брошенному на колышки проводу, зажжёт огни нескольких ламп, расставленных вокруг мест работы торопящихся успеть до утра людей. Полыхнёт факел бензореза, полетят в темноту брызги горящего металла. После предупреждений шкипера будет выть сирена, загоняя вглубь джунглей ночных хищников, вздумавших приблизиться к людям, изредка захлопают сухие выстрелы по подозрительным теням, возникающим за рощицей.
Нам с Яриком придётся всю ночь пристально смотреть во тьму, передавая друг другу тепловизор и мой отличный бинокль с просветлённой оптикой, а Брашпилю суждено бегать по мокрой траве, лаем гоняя всякую мелочь. А там и утро. Белые облака, если таковые, отгоняя дожди, появятся на горизонте, вновь начнут подкрашиваться розовым, ожидая восхода вечного Солнца, которое уже готово выйти из-за края земель, и дать команду новому дню: начали!
