Герта понимающе кивнула.
– Кто ещё там у тебя? – подозрительно спросил голос.
– Твоё ли дело? Допустим – секретарша. Или любовница.
– Не из тех, что сегодня утром на Триумфальной гастролировала?
– А если и так?
– Имей в виду, второй раз эти штучки не пройдут. Если не договоримся – будем давить всей огневой мощью. Нам терять нечего, сам понимаешь. Кто начинает задумываться, всегда проигрывает.
Теперь изобразил смешок в трубку Мятлев:
– Я отчего-то привык считать, что не думающие проигрывают куда чаще. Короче – хватит болтать. Говори, чего хотел. Кстати, представиться не желаешь? Кто ты есть – главарь хунты или шестёрка-ретранслятор.
– Придёт время – узнаешь.
– Значит, до сих пор боишься, – удовлетворённо сказал Мятлев, – что ни хера у вас не выйдет и придётся ответ держать. Военно-полевой суд и расстрел с полной конфискацией имущества, вплоть до самых отдалённых родственников. Альтернатива – немедленная и безоговорочная капитуляция. Тогда – всего лишь лишение всех прав состояния и высылка за пределы РФ. Но непосредственные исполнители в любом случае ответят, не по закону, так по справедливости…
– Уж больно ты раздухарился, – ответил голос, и генералу показалось, что уверенности в нём поубавилось. – Помощи ждёте? Не будет вам помощи, никакой и ниоткуда.
Мятлев, наконец, сел в кресло, показал рукой, что Президенту и Герте тоже незачем стоять. Закурил.
– Действительно, заболтались, – сказал он, изо всех сил стараясь не выдать голосом, что он уже знает о судьбе своих людей. На это и намекал «собеседник». – Диктуй свой ультиматум. Решать-то всё равно не мне, я фигура техническая.
Ультиматум ни остроумием, ни оригинальностью не блистал. Президенту примерно через полчаса, от силы через час предлагалось встретить «парламентёров» и с ними согласовать все пункты распределения власти между членами «кабинета народного доверия». Номинально власть сохраняется за Президентом до следующих выборов, все перестановки будут иметь вполне законную форму, не вызывающую ненужных вопросов у «электората». Приблизительно, как это случилось в девяносто восьмом году с назначением вместо Кириенко, «киндер-сюрприза», правительства Примакова – Маслюкова. Тогда многим даже понравилось.
Все подробности будут обсуждены «в рабочем порядке». Проблем с Думой тоже не стоит опасаться. В стране ведь фактически ничего не произойдёт, вот и народные избранники продолжат работу в привычном режиме.
Ничто не ново под луной. Если бы здесь сейчас оказались Новиков, Шульгин, Ростокин, они бы только посмеялись, насколько чётко «предки» решили воспроизвести схему организации власти, реализованную «потомками» в «четвёртой реальности», 2056 года, реальности генерала Суздалёва и Виктора Скуратова. Впрочем, похожая система ещё полувеком раньше описана Лемом в романе «Эдем». Возможно, нынешние заговорщики были более прилежными читателями фантастики, чем Президент.
– Понятно. Мне в вашем раскладе места не находится?
– Не мандражь, что-нибудь найдём. Мы же не изверги какие, с нами по-хорошему, и мы добром ответим. Вон в Штатах так же получилось. Пробовал Обама подёргаться, самостоятельного политика поизображать, «Кеннеди» долбаный, ему быстренько всё объяснили, и теперь шёлковый ходит. «И никто не ушёл обиженный».
Точно, начитанный собеседник попался. А говорят ностальгирующие «шестидесятники»: «среди читателей Стругацких плохих людей быть не может». Ещё как может! Мятлев не считал себя настолько амбивалентным[63], чтобы признать противников хорошими людьми, просто мыслящими не в унисон с ним.
– Как я понимаю, в случае несогласия… Давай, до конца договаривай, чтобы недомолвок между нами не оставалось, – предложил Мятлев, глядя на Президента. Тот согласно кивнул, стараясь выглядеть мужественно-бесстрастным.
– Тебе что, для протокола мои слова нужны? – спросил собеседник, наверняка сейчас нервно поглядывающий на часы. Могла уже дойти до него информация о прорыве неизвестной машины через посты на месте ликвидации опергруппы Мятлева. И, соответственно, осложнялся вопрос с прибытием делегации. Чёрт его знает, кто прорвался, как и зачем. Потянуло запашком с Каретного Ряда, что ничуть не лучше запаха серы для средневекового монаха.
– Для истории, – с насмешкой ответил Мятлев. – Была, мол, в две тысячи таком-то году попытка реакционных сил… И тому подобное. Вот и фактаж…
– Ничего я больше не скажу, – неожиданно резко, почти грубо ответил технический руководитель, если не глава заговора. – Сам всё понимаешь. Сто раз такое случалось, и никаких особых эмоций в народе не вызывало…
– Кто бы спорил. Знаешь известный стишок: «Мятеж не может кончиться удачей…»
Генерал прервал цитату, прислушался. Воздух за стенами дачи был неподвижным, плотным и душным, как часто бывает перед грозой. Сильно пахло сосновым лесом и одновременно какими-то полевыми травами. С востока надвигалась, заслонив большую часть небосклона, сизо-чёрная туча.
«Скорей бы», – вдруг подумалось Мятлеву, будто гроза, ливень, град смогут отменить то, что надвигалось на них не с неба, а по земле.
То, что ему послышалось, не было первым отдалённым раскатом грома.
– Гранатомёт, седьмой эрпэгэ, – тоном стороннего комментатора сказала Герта, – наш. Километрах в трёх отсюда. Как раз на отсечном рубеже.
– Вот и всё, – сказал Мятлев в трубку. – «Алэа якта эст![64]». Пьянка пошла, последний огурец на столе! Счёт уже два-один в нашу пользу. Как говорится – «оставайтесь с нами»…
Генерал не мог знать, что творится на первом рубеже обороны, но просто верил, что если те, кому это поручено, стреляли из гранатомёта, то наверняка попали. Предупредительные выстрелы делают из другого оружия.
Он резко бросил трубку на рычаг. С этим – всё! А в остальном – ему было достаточно смотреть на Герту, чтобы чувствовать уверенность – всё закончится наилучшим образом. Она не играла, она действительно была собранна, но совершенно спокойна. Так, а он чем хуже?
– Извините, Леонид Ефимович, – сказала девушка. – Наши подъезжают, их уже, наверное, в окно видно. Можно, я ещё кое-что этому человеку добавлю?
– Этот номер сразу отключили и стёрли, – ответил Мятлев. – Известные штучки. Никому ты не дозвонишься…
Его слова запрещающими не были, просто выражали сомнение в её способностях. Ничего, переживём.
Герта не стала подходить к стационарному аппарату, просто поднесла к губам раскрытый портсигар.
Сделала пальцами беглое движение над кнопками.
– Алло, это Владислав Борисович? – Голос её стал соблазнительно-эротичным, каким-то даже мурлыкающим. – Прошу прощения, мой командир немного не договорил, разозлился очень. Я уточнить рекомендацию хочу.
