— Возможно, — признался медикус. — Сие пакостное искусство пришло из Палестины, а переняли его тамплиеры. Поговаривают, что они вели дела с самим Хасаном ас — Саббахом, тем самым Великим Старцем Горы, хозяином хашашшинов*. Как видите, получается, с тамплиерами оно не пропало.
Ассасины(хашашшины) — наименование, под которым получили широкую известность в Средние века и в настоящее время исмаилиты — низариты. Предполагается и другое происхождение слова — от арабского хасанийун, означающего 'хасаниты', то есть последователи Хасана ибн Саббаха.
— Ты‑то, откуда про это знаешь? — я поколебался и все‑таки накапал медикусу арманьяка.
— Читал, — кротко ответил Самуил. — Учитель мой…
— Говори.
— Учитель мой, почтенный Иегуда, владел многими тайными знаниями. Только это…
— Для меня не имеет никакого значения, — продолжил я за него. — Давай дальше…
— Так вот, как он попал в Нант, убийца сказать не смог, но он твердо знал что искомый Арманьяк находится именно на этом судне.
— Описал своего хозяина?
— Да, описал. Высокий, худой мужчина с узкими губами, редкими волосами, крючковатым носом и жутким шрамом на горле, который постоянно прикрывает шарфом. Называет себя отцом Базеном.
— Понятно… — я на секунду прикрыл глаза представляя себе этого человека и сразу их открыл от ужаса. Перед глазами явилось видение… Твою же мать!!! Видение Гийома де Монфокона!!! Да как такое может быть! Черт! Черт! Мне же Базен говорил, что так и не смог найти могилу этого ублюдка. Зараза, он же знает, что я ван Гуттен, значит и месторасположение моего замка для него не тайна. А там Матильда и детки!!!
— Господин? — Самуил осторожно прикоснулся ко мне. — Вам плохо? Может примите питье?
— Иди к черту! — я быстро пришел в себя. — Итак, я услышал тебя, лекарь. Поступим следующим образом. Аскенс, либо кто другой, при допросе слышали сии данные?
— Нет… — Самуил побледнел увидев как я взялся за дагу. — Только я, но…
— Я могу убить тебя… — дага звякнул легла на стол. — Ибо ты невольно стал обладателем смертельной тайны…
Мой взляд остановился на лекаре.
— И я это сделаю, если…
— Господин! — Самуил торжественно стал на колени. — Клянусь именем Господа своего и пусть кара падет на весь мой род, если я нарушу ее. Господин, поверьте мне, вы мне стали отцом и я скорее откушу себе язык, чем предам вас. — Я принимаю твою клятву Самуил. Ладно, вставай и иди предай мое приказание срочно отчаливать. А потом опять ко мне. Надо кое‑что обговорить…
— Болит? — я прикоснулся к повязке на ручке Лидии.
— Не — а… — девчонка сладостно потянулась и состроила скорбное личико. — Жалко что шрам останется.
— Мелочь.
— Ну, да… — Лидка прильнула ко мне всем телом. — Если вы, господин, говорите ерунда, так оно и есть.
— Не подлизывайся.
— Я самую чуточку… — лукаво улыбнулась девушка. — Самую малость…
Раздался деликатный стук в дверь.
— Кто?
— Господин шаутбенахт, — из‑за двери донесся голос Веренвена. — Мы в трех часах хода от Гуттена Приказывали доложится, значится.
— Добро.
Натянул на себя одежонку и вышел на палубу. Бр — р–р… какая нахрен весна? Зима настоящая! Сука, чего же так холодно? То и дело, опять снег пойдет…
Взобрался на мостик и взял подзорную трубу. Да, похоже закончилась очередная авантюрная эпопея. И благополучно закончилась. Сравнительно, конечно. Закончилась и принесла множество забот. Впрочем, мне не впервой. Разберемся.
Шебека отчаянно заскрипев рыскнула под неожиданным порывом ветра.
М — да… явно не для Северного моря эта посудина. На обратном пути, мы попали в такой себе, довольно приличный шторм, который чуть нас всех скопом не угробил. Лоханка моя, в связи с явной неприспособленностью, так водички нахваталась, что думал уже все. Да и разболтало ее порядочно, придется ставить в ремонт. Впрочем и с хорошей стороны она себя тоже проявила. От пары франкских нефов, вздумавших нас перехватить, ушли как от стоячих. Ладно, это все заботы на потом. Сейчас надо думать о семье. Особо никаких предчувствий нет, но имея такого врага как руа франков и его приспешника Гийома де Монфокона, особо не расслабишься. Млять… умею я устраиваться…
— Веренвен.
— Да, господин шаутбенахт.
— Рю* полный парус еще потянут?
— Потянут… — согласился капитан почесав бороду. — Так‑то оно так, но недолго.
— Отдай команду ставить. Наплевать.
— Как скажете.
Шебека, скрипя всеми своими составными частями рванула вперед, а я так и остался на палубе. Все ловил момент когда покажется мое родовое обиталище. Как‑то неожиданно соскучился по своим девочкам.
Ввел шебеку в бухту лично. И кажется справился… ну… почти. Потом, едва дождавшись когда приведут лошадок, вскочил на Родена и карьером понесся домой. Влетел на замковый двор и с облегчением сердца узрел свою ненаглядную, со вкусом распекавшую челядь. Ну, слава Богу…
— Господин барон… — Матильда узрев муженька чувственно ахнула, покачнулась, но мгновенно выправившись присела в церемонном книксене.
— Госпожа Матильда… — я повинуясь ее требовательному взгляду, со скрежетом зубовным, тоже изобразил для слуг господскую церемонию, а потом подхватив женушку под локоток потащил ее в замок.
— Надолго? — скрывшись с глаз слуг Матильда прильнула ко мне и дала волю чувствам.
Ну, как водится: слезы, вздохи и все такое. В общем, стандарт.
— На пару дней. Где они?
— Да вот же, — Матильда распахнула дверь и продемонстрировала двух дородных кормилиц державших у груди два запакованных свертка.
— Сама не кормишь?
— Перед сном, — кокетливо улыбнулась супружница. — Прожорливые страсть, на целый день у меня молока не хватает.
— Это хорошо… — я выхватил у перепуганной насмерть кормилицы младенца и мгновенно сунул его обратно. Дочурка отнятая от груди сотрясла комнату возмущенным воплем. И сразу же ее поддержала вторая, залившаяся плачем в знак солидарности с сестричкой. Ух ты…
— Пусть доедят, — Матильда настойчиво взяла меня за локоть и потянула из комнаты. — Успеете господин барон наиграться.
— Это едва ли…
Что дальше? Конечно спальня. Знаете… раньше не верил, что так бывает. Много у меня женщин было. И разные: ослепительно красивые, чувственно страстные и прочие, на первый взляд, превосходившие своими достоинствами Матильду, а все же, получается, страсть к ней не пропала. Даже наоборот. Так что, к делам, я приступил очень не скоро. Но пришлось…
