От них не отстали металлурги.
Когда же присоединились химики, то скромные требования докторов, установка уже не могла удовлетворять.
Дальнейшее вам, наверное, и так понятно…….
Пообещал я великим навести порядок и прямо тут же, несмотря на позднее время, поручил Володе набрать Телешова. Потом, уже проводив докторов, вставил «пистон» Александру Александровичу. На следующий день я собрал в обед всех заинтересованных лиц. Немного пристыдил собравшихся, за то, что инициативу не проявляют и докторов обижают.
Вторым этапом, разнёс Телешова. Зачем газорезчикам, поставлялся «медицинский» кислород? Для них не нужна такая жёсткая система очистки готового продукта. В их горелках и 90 % обогащение по кислороду великолепно работать будет. Это же, сколько активированного угля нерационально использовали?
— Господа инженеры, я крайне, слышите, крайне удивлён вашими нерадивыми действиями! Выслушивать оправдания не желаю и не буду! Хочу слышать только те выступления, которые конкретные предложения содержат по исправлению ситуации!
Предложений было всего четыре:
Построить ещё одну опытную установку на Ладожском полигоне, с полной системой очистки, но с возможностью переключения процесса.
Разработать проекты создания промышленных установок большой мощности, которые разместить вблизи заводов потребителей продукта.
На Ярославском заводе «Компрессор», по конструкторской документации «Невского» завода начать серийное изготовление установок по разделению воздуха.
На базе установки «Невского» завода, провести дополнительные изыскания и создание нового агрегата с целью получения сжиженного кислорода, азота и газообразного аргона.
Дополнительно, уже по моей инициативе, была сделана ещё одна запись.
Усовершенствовать технологию получения активированного угля. Построить в указанных районах три фабрики по его производству. Дальше шли сроки, ответственные, всё как обычно в жанре лучших бюрократических традиций.
Собственно на этом можно было бы, и закончить эту запись, но через несколько дней в Питере объявился Можайский и знаете, ему тоже оказывается нужен газ, который в голубых баллонах поставляется. Пришлось пригласить Андрея Александровича Сабурова и дать ему команду внести изменения в последний высочайший указ с целью создания ещё трёх установок в разных концах страны, специально для персонала Александра Фёдоровича.
На этом вопрос с аэропланами/самолётами не закрылся. Олимпийский лозунг «Дальше! Выше! Быстрее!», он не только спортсменов касается. Эти три слова и пилотам покоя не дают. Выше их разреженность атмосферы не пускает. Если туда забраться, то машина и быстрее полетит и дальше.
Старинный приятель Бенардос пришёл на выручку, в один агрегат два мотора поставил. Один поменьше воздух нагнетает, а второй главный, воздушный винт крутит. (Так к стати и в той истории вначале было). Хорошо, но не очень экономично получилось. Сейчас объединёнными силами, «колдуют» над тем, чтобы заставить выхлопные газы компрессор-нагнетатель вращать, это значит, скоро турбонаддув появится.
Аэроплан то полетит, а чем пилоты дышать будут? Вот и решили наши аэронавты чистый продукт использовать. Пришлось и их потребности уважить.
Однако успокоился я рано. Только, только на другие дела переключился, как Володя доложил, что дядя Константин Николаевич, со мной по телефону говорить желает. Поговорили, оказывается я своим решением, не давать кислород, срываю испытания новых торпед, с повышенной дальностью и скоростью хода. Пришлось снова, как Гобсеку, над монетами, так и мне над баллонами с кислородом, счётом и пересчётом заниматься.
Дабы не обидеть дядю, я ему новую «конфетку» преподнёс. Несколько слов от себя добавлю. 25 мая 1856 года около 20 часов вечера подлодка «Зеетойфель» (Морской чёрт) была спущена на воду. Её по дядиному заказу выстроили, с тех пор ПЛ, — его тайная любовь. Об этом всего несколько человек знают. Привод у неё был «велосипедный», через педали, но в течение 4 месяцев лодка 133 раза погружалась в воду. Во время 134-го погружения случилась авария (люк в башне был закрыт слишком поздно) и лодка села на грунт. Моряки выкачали воду из баков, и этим удалось её поднять на поверхность воды. Весь экипаж, среди них Вильгельм Бауэер (конструктор лодки) был спасён, но субмарина утонула.
После постройки и принятия в состав флота нашей «Лады» дядя почитай — завсегдатай на Ладоге. Мало того, он умудрился даже в учебный поход на ней сходить. Это уже после перевода судна в Кронштадт было. Установки регенерации воздуха тогда ещё не готовы были, только места для них предусмотренные имелись. Потому лодка была сильно ограничена по времени нахождения под водой. Теперь, наконец, они изготовлены, испытаны и к установке на корабле готовы. Вот я и решил это приятное задание по контролю установки систем регенерации, на ПЛ великому князю поручить. Пока промышленное производство калия и его надперекиси ещё не освоено. Пластины поглотителя из перекиси натрия и волокнистого асбеста изготовлены. Это весьма огнеопасный поглотитель, но другого, ещё лет пять в нужных количествах нам не осилить. Такая вот «конфетка» флоту полезная и дяде приятная.
Историческая справка
Отто (Оттон) Васильевич Струве (Otto Wilhelm von Struve) (25 апреля (7 мая) 1819, Тарту — 1 (14) апреля 1905, Карлсруэ) — русский астроном, член Петербургской Академии Наук (1852–1889).
В 1836–1838, после окончания гимназии города Дерпта (ныне Тарту, Эстония) слушал лекции в Дерптском (ныне Тартуском) университете, одновременно состоял сверхштатным помощником директора Дерптской университетской обсерватории (своего отца В. Я. Струве). В 1839 занял пост помощника директора Пулковской обсерватории. В 1843 году защитил диссертацию в Петербургском университете. В 1843–1844 руководил и сам принимал участие в больших хронометрических экспедициях между Альтоной, Гринвичем и Пулковом. В 1862–1889 — директор Пулковской обсерватории. За время его управления обсерватория очень расширилась и обогатилась новыми инструментами, в частности, был установлен (1886) знаменитый 30-дюймовый рефрактор, в то время — крупнейший в мире. В 1895 вышел в отставку и переехал в Германию.
Фёдор Александрович Бредихин (26 ноября (8 декабря) 1831, Николаев — 1 (14) мая 1904, Санкт-Петербург) — русский астроном; ординарный академик по астрономии Императорской Академии наук (1890), директор Николаевской Главной астрономической обсерватории в Пулково.
