да каменьями огранки искусной имеются… Дядя как раз с Олафом сейчас добычу делят…
— Да ничего хорошего, Емеля, не ждёт нас от поездочки этой, помяни моё слово! Ничего хорошего… — молодой богатырь угрюмо наблюдал, как Феофан расставляет перед варягами кувшины с хмелем. — Поганая история, от которой дерьмом за версту разит! Соблазнился князь, пожадничал… Взял грех на душу и пошёл на разбой, нас заодно впутав по самые помидоры… Чую, большую ошибку мы совершили, напав на этот караван! Аукнется нам сторицей! — Ратибор перевёл взор на сидящего напротив конопатого летописца. — Вот что, дружище, разузнай-ка ты кое-чего: кому в Западных землях, какой державе принадлежит стяг с изображением полукошки золотистой, полуорла с крыльями… В передних лапах когтистых у ентого чудища зажато два обнажённых ятагана. Ну а называется сие странное создание — грифон… Запомнил?
— Крылатый полукошак, полуорёл с двумя клинками, грифоном кличут… — быстро пробормотал еле слышно Емельян. — Запомнил, разведаем! Но может, тебе ента почудилось, а, Ратиборушка? Просто перебрал в походе медовухи, оттого поутру по лавочке белой и захлопал кто пёрышками над твоей маковкой, да только ента всего лишь голубка какая мимо прошмыгнула и была такова…
— Голу́бки, как и голубки́, шмыгать любят над твоим темечком, Емеля… — Ратибор снова оттарабанил пальцами по столешнице, отчего та знатно задрожала. — Кстати, а кто у нас в Мирграде глава Ночного Братства? Надобно бы мне с этим выродком погутарить с носу на нос…
— Э-э-э… — княжий племяшек озадаченно крякнул. — Понятия не имею, если честно! Как-то в тайне держится… Видимо, дабы завалиться не могли в гости да спросить по всей строгости за деяния тёмные…
— Выясни! — не терпящим возражения тоном выдохнул Ратибор и бахнул ладонью по столу, тоскливо от этого заскрипевшему.
— Хорошо, сделаем! — согласно кивнул Емельян, шустро догрызая голяшку оленёнка и поднимаясь. — Это всё? Тогда я потопал, у меня дел невпроворот накопилось! По Тайной Канцелярии вопросов куча, не представляешь! Та ещё морока, оказывается, сыскарей возглавлять!.. Да Жилька с утра теребит, домишко где-то на северо-западе присмотрела, надо бы сходить хоть поглядеть, что за халупа… Позже свидимся!..
— Давай, бывай, — Ратибор смурно кивнул в спину помчавшемуся на выход княжьему племяшу, споро хлопнувшему входной дверью. Отхлебнув ещё кваса, молодой богатырь лениво подумал, что Емельян, пожалуй, может являться наглядным образчиком того, как отсутствие регулярных хмельных возлияний благотворно сказывается на человеке: и года ещё не прошло с момента завязки, а князь уж заместо себя оставляет своего племянника… Во дела!.. Будь тот ежедневно под мухой, как прежде, кукиш с маслом он получил бы, а не такое доверие, это очевидно…
— Ба-а-а!.. — вдруг раздался изумлённый крик из центра зала, тем самым прерывая неторопливые размышления могучего воина. Гулявшие даны, наконец, заметили сидящего у стены Ратибора. — Смотрите-ка, ента ж тот рыжий кабан, что Олафу нюхало переломил в Долине Злых Духов!
— Угу, он самый!.. — сипло рыгнул второй знакомый голос, принадлежавший Гисли. — Ща я накажу этого вепря, зыркайте и учитесь!
— Так про Ратибора говаривать, это ж сколько здоровья иметь надобно… Совсем себя не берегут… — тихо прошелестел, неодобрительно покачивая седыми космами Феофан. Немногочисленные постояльцы тем временем кто заспешил на выход, а кто пересел чуть поодаль от разворачивающихся событий, с интересом делая ставки, как долго простоят на своих двоих северные гости после таких дерзких речей.
— Ну здравствуй, здравствуй, шатун мордастый! — Жеребец между тем вразвалочку подковылял к столу Ратибора и развязно плюхнулся напротив. — Учти, — Гисли назидательно погрозил указательным пальцем сверкнувшему ледяными всполохами дюжему ратнику, — твой княже, то бишь вожак, велел нас не трогать ни перстом! Даже мысленно! Нас, это нас, в смысле! — на всякий случай глубокомысленно уточнил для непонятливых пузатый дан.
— Да что ты гутаришь! — Ратибор презрительно фыркнул. — Первый раз слышу!..
— Я почему-то так и подумал… — согласно кивнул Жеребец, зычно рыгнув смрадным выхлопом на всю корчму. — Потому и предупреждаю ещё разик, ежели вдруг со слухом проблемы: нас трогать нельзя! Хозяин приказал!..
— Кажись, ты заблудился слегка в своих измышлениях, боров вонючий, — Ратибор недобро прищурился. — Я тебе не пёс. Посему и хозяев у меня нет.
— Да? — Гисли удивлённо захлопал глазами, а после громогласно загоготал, смахнув своим лошадиным ржанием пыль с потолочных перекрытий. — А ведь так похож на большую рыжую собаку!.. — инстинкт самосохранения глубоко спал в потёмках легкомысленной душонки нетрезвого викинга.
Четверо друзей Жеребца раскатисто заулюлюкали вслед за своим подвыпившим товарищем.
— Я вот чего кумекаю, — Гисли, видя, что до сих пор остался целым и невредимым, ошибочно посчитал, будто его гроза князем возымела своё действие, и распалился ещё больше. — Сейчас денежки поделим, я богат ведь стану! Пойду тогда по новой к тем трём красоткам знакомиться! Ну, что на свадьбе сидели рядышком… Спорим с тобой, рыжий хряк, на жбан медовухи, что за вечер ублажу всех троих⁈ Знал бы ты, как меня любят дивчины, у-у-ух!.. Прям ёрзают в нетерпении, когда прослыхивают, что скоро прибуду… Я тебе не рассказывал, почему меня жеребцом-то кличут⁈ Хе-хе, да потому что…
Договорить обрюзгший северянин не смог. Ратибор перегнулся вперёд, протянул руку, сграбастал сидящего напротив собеседника за загривок да с силой приложил башкой о столешницу. Удар получился знатный. Раздался громкий треск, и медленно разваливающийся на глазах стол через секунду-другую накрыл собой свалившегося чуть ранее на пол бесформенным кулём варяга. Молодой богатырь, даже не потянувшись к прикорнувшей у стены секире, тут же споро пошёл в сторону повскакивавших на ноги дружков Жеребца. Те было схватились за ножи, но по назначению пустить их не успели, ибо прилетевший каждому из них мощный крюк в голову мигом отправил четверых бравых мореходов в пучину беспамятства.
Тем временем Гисли оказался на удивление твердолобым. Оказывается, сознание он не потерял и, мало того, ещё и принялся выползать из-под свалившейся на него столешницы, грязно при этом ругаясь.
— Валите этого буйвола, валите… — кое-как поднявшись, прокряхтел одутловатый норманн, тяжело дыша. На лбу у него наливалась здоровенная шишка. — С меня кувшинчик пива, други, коли не оплошаете… — подняв грязную гриву, Жеребец тут же заткнулся, ибо перед ним стоял, зловеще ухмыляясь, Ратибор. За его спиной Гисли успел заприметить парочку-другую лежащих неподвижно тел. Это были его приятели. Перебравший северянин начал стремительно трезветь, наконец-то врубившись, что дело худо.
