— Так может заменим сорокапятки на трехдюймовки? А зенитки оставим как есть. В конце концов они уже в серии и вполне справляются со своими задачами.
— Позвольте! — вступил в разговор Логинов. — Зенитные автоматы калибра сорок пять миллиметров перетяжелены. И это, по большому счету, оказалось бесполезно, так как снимаемые с вооружения противотанковые пушки, я ведь верно понял ситуацию, — кивнул он Тухачевскому, — больше не станут выступать сдерживающим фактором отказа от них. Да, у нас произведено несколько тысяч таких орудий, но благодаря реконструкции заводских цехов и наличия современного оборудования мы в состоянии в кратчайшие сроки решить проблему освоения в серии новых орудий.
— И что вы предлагаете?
— Вариантов много, — развел руками Логинов, — тут важно понять, что нам нужно получить.
— Максимальную плотность огня на наклонной дистанции до четырех-пяти километров.
— Хм… тогда нам нужно пойти на кардинальное снижение калибра, скажем до тридцати миллиметров и задействовать боепитание из металлических лент. Правда, патрон надо переделать, да и стволы будут быстро выходить из строя, так как придется серьезную навеску пороха давать метательному заряду.
— Тридцать миллиметров? — переспросил Тухачевский, вспомнив, что после войны этот калибр прижился в корабельных ПВО, да и вообще был весьма популярен. — И какую скорострельность это даст?
— Если взять уже существующую автоматическую пушку калибра сорок пять миллиметров, допуская минимум переделок, то при использовании быстросъемных контейнеров с лентами на двадцать или тридцать выстрелов мы сможем выжать боевую скорострельность вдвое большую, чем у текущего образца.
— А если переделывать серьезно?
— Тогда получатся достаточно тяжелые установки, непригодные для использования в сухопутных войсках.
— Что-нибудь шестиствольное?
— Да.
— Хорошо. Давайте поступим так. Первоочередная задача — доработка текущей зенитки под новый ствол и ленточное питание. Само собой, с разработкой нового выстрела. Сразу как в сухопутной, так и тумбовой установке, чтобы можно было ставить эту зенитку на самоходные платформы и корабли. Второстепенная задача — создание указанной вами шестиствольной схемы. Там уже можете разгуляться от души. Решение перспективное и сразу в серию не пойдет.
— Товарищ маршал, — слегка погрустнев, произнес Логинов, — дело в том, что я могу не справиться с поставленной задачей. Туберкулез меня совершенно замучил.
— У вас есть толковый заместитель?
— Да. Локтев.
— Хорошо. Тогда вы, немедленно вылетаете в Крым на лечение, а товарищ Локтев приступает к работе над указанными задачами. Если у него будут возникать вопросы, то он сможет вас произвольно посещать. Мы выделим для этих целей самолет.
— Но…
— Что, но? Советский Союз стоит на пороге новой мировой войны и у нас каждый конструктор на счету. Не хватало еще их терять от таких болезней. Вы ясно поняли меня?
— Ясно…
— Так. Теперь по противотанковой пушке. — Грабин напрягся. — Как вы думаете, товарищ Грабин, нашу Л-38 потянет «газик»?[57] Ведь она сколько весит? Полторы тонны, если мне память не изменяет.
— Да, именно так. Полторы тонны. С передком, забитым снарядами свыше двух тонн.
— И наш новый, легкий тягач ее легко потянет?
— Вряд ли, — поджав губы, ответил Грабин.
— Л-38 — орудие превосходное, способное на дистанциях в несколько километров уверенно поражать все существующие танки противника. Но оно слишком тяжелое. И верхним порогом массы основного противотанкового орудия является ограничения «газика». А ведь он должен тащить не только саму пушку, но и запас боеприпасов к ней, расчет с водителем и их скарб.
— Почему мы так прицепились к этому пикапу? Может ограничиться лошадьми? Отработанное решение. И трехдюймовую ПТО потянут.
— Мобильность не та. А ведь противотанковые орудия должны быть одними из самых мобильных видов вооружений в сухопутной армии, будучи способными быстро и максимально скрытно занимать наиболее выгодные позиции. Ничего мощнее «газика» на роль легкого тягача Советский Союз выделить не может. Он ведь даже с ним жилы рвет.
— Тогда, — задумчиво произнес Грабин, — Л-38 действительно не подходит. Облегчить ее так, чтобы она осиливалась «газиком» еще теоретически можно. Но явно без экипажа и запаса боеприпасов.
— Как у вас обстоят дела с вашей пятидесятисемимиллиметровой пушкой?[58]
— Работа идет, но, без особого энтузиазма. Я внес дополнения и изменения, которые вы просили учесть.
— Боевую массу и общую длину уменьшили?
— Да. Смещение точки подвески качающейся части ствола назад позволило заметно уменьшить общую длину. А введение нового развитого дульного тормоза помогло серьезно облегчить все орудие. Сейчас его боевая масса укладывается в восемьсот килограмм.
— Что-нибудь путное вышло с нашей идеей?
— Да, — улыбнувшись произнес Грабин. — Кривошипная ось колес поворачивается на сто восемьдесят градусов и вкупе с парой опорных домкратов позволяют не только снизить силуэт орудия, но и серьезно побороться с раскачиванием орудия на подвеске.
— Значит, все-таки смогли решить проблему того, как укладывать орудие на грунт… Отлично! А что со временем развертывания?
— Из-за кривошипной оси колес все сильно упростилось, так что это время уменьшилось до секунд пяти-шести у обученного расчета.
— Хорошо, — кивнул заинтригованный Тухачевский. — Готовьте орудие к испытаниям. И унифицируйте колеса с «газиком». Я, так понимаю, это не должно вызвать затруднения?
— Не думаю…
Совещание длилось долго. Все-таки ход истории уже довольно сильно поменялся, как и мир, а потому приходилось действовать с оглядкой больше не на знание будущего, сколько на реальные события. В тот день Михаил Николаевич прошелся буквально по всем вопросам вооружения. От пистолета до тяжелых осадных орудий. Были установлены графики работ и испытаний, а также переработаны многие вопросы, в соответствии с изменившейся ситуацией. Впрочем, серьезных корректировок не вносилось.
Очень хотелось Михаилу Николаевичу залезть в дела флота, но Иосиф Виссарионович не давал, ссылаясь на то, что маршал и так загружен. Однако работе совместной комиссии наркомата обороны и наркомата военно-морского флота, где Тухачевский старался по полной программе, не мешал. Например, благодаря его усилиям все подводные лодки серии С,[59] на которых было сосредоточено основное внимание в строительстве подплава, ввели ряд усовершенствований, связанных с гидроакустическим обнаружением. Так, все механизмы, способные к вибрациям внутри, ставились на специально разработанные крепления, значительно уменьшающие уровень шума. Впрочем, и других нововведений, попавших на флот, хватало, связанных, однако, не напрямую с давлением. Волна научно-технического и промышленного совершенствования добралась и до флота, сметая со своего пути старые, отжившие решения.
