Опять смеётся.
– А ты его видела? На том месте пока сплошные кривоколенные переулки. Да ты не переживай. Найду подходящее жильё. Будет куда Анну-Марию перевезти…
– Но не раньше, когда ей пять лет исполнится!
Мишка морщится.
– Не надо меня постоянно в наш уговор носом тыкать! Помню я…
Одобрительно киваю.
– Вот и молодец, вот и помни. Слушай, а насчёт двойного имени для дочери ты твёрдо решил?
– А ты против?
Мотаю головой.
– Неа. Просто пока мы зовём её кто Анечкой, кто Анюткой. А как будем звать теперь? Не представляю…
– Да так же и будем, – это муж мой подошёл, – а ещё мне нравится Машаня.
– Машаня? – смотрю на него с одобрением. – Сам придумал? Молодец!
– А вот ты у меня что-то совсем не молодец, чуток расклеилась. – Обнимает за плечи. – Пойдём-ка я тебя в люлю уложу…
Едва касаюсь головой подушки, тут же проваливаюсь в сон…
Просыпаюсь в здравом уме и трезвой памяти. За окном темно. Так вроде когда ложилась, оно уже так и было. Не помню… Из-под закрытой двери пробивается свет, слышна неразборчивая речь. Значит, мужики, в отличие от меня, в осадок не выпали. Встаю с кровати, нашариваю выключатель. При свете быстро нахожу зеркало. Ёшкин каравай! Это кто? То, что «это» надо срочно приводить в божеский вид – понятно. Вот только как это сделать без косметички? А почему без, когда вот она, родимая, лежит на туалетном столике. Васич, ты чудо! И через свою догадливость удостоишься ты и респекта и уважухи прямо нынешней ночью, по полной программе, всё, как ты любишь!
Моё появление в комнате встречено одобрительным гулом. Пока подсаживаюсь за стол, на котором, кстати, всего ещё полно, мне уже набулькивают рюмку водки. Чуть сморщив нос, отодвигаю тару царственным жестом.
– Хочу вина!
– Не вопрос, – Мишка тянет руку к затейливой бутылке.
Интересуюсь:
– От Иосифа?
Мишка кивает.
Это хорошо. Товарищ Сталин всякую дрянь не презентует. Выпиваю и убеждаюсь: так оно и есть!
Какое-то время пытаюсь вникнуть в суть мужской беседы, потом произношу решительно:
– Эй, «канадские лесорубы», может, хватит о лесе, когда дама за столом?
Смолкают, переглядываются, потом супруг мой осторожно интересуется:
– Предлагаешь поговорить о бабах?
Остряки-самоучки, ишь, разулыбались! Ну, я вам сейчас…
С самым невинным выражением лица произношу:
– Ага, о них.
От растерянности Мишка тупит:
– Ты это серьёзно?
Снисходительно улыбаюсь:
– Разумеется, нет. Как ни странно, тема леса меня нынче тоже интересует…
Таким ответом я их озадачила, по-моему, ещё больше. Последовала пауза, потом Ёрш спросил:
– И что конкретно тебя интересует?
– Да вот, хочу понять, что вы со страной сотворили? Столько кричали о «Единой и неделимой», а сами взяли и на куски порезали.
Мишка посмотрел на меня как-то подозрительно.
– Ты когда последний раз с Куропаткиным общалась?
Причём тут этот старый мухомор?
– Да я с ним за всё время знакомства и парой слов не перекинулась!
– А говоришь чуть ли не его словами. Вот скажи, у тебя курсанты как спят: вповалку в одном помещении?
Вопрос настолько глупый, что явно таит в себе подвох.
– Нет, – отвечаю, – мои курсанты живут по четыре человека в кубрике.
– И у каждого, – продолжает допытываться Мишка, – небось, отдельная кровать?
– Разумеется. По двое на одной не спят.
– И ведь так удобно и им, и тебе, верно?
– Верно. – Киваю, а сама уже начинаю догадываться, куда Мишка клонит.
– Вот и со страной так же. А то что получается? У финнов отдельный кубрик, у украинцев тоже отдельный, даже у азиатов своя комнатушка. А русские на такой огромной территории вповалку живут. Вот мы и решили русских тоже по отдельным кубрикам расселить. Теперь понятно?
– Вроде, да. А у каждого своя кровать, это…
– Области, национальные автономные образования, казачьи округа! – закончил за меня Мишка. – Умница! Ещё вопросы есть?
– А как же! Дальше-то что будет?
– Ты про Союз? – По лицу видно, Мишка оседлал любимого конька. – Замечательно всё будет, Оленька, вот увидишь! Проведём выборы в Собрание Народных представителей СССР, Собрание выберет Президента, сформируем органы исполнительной власти, и заживём, каждый у себя и все вместе!
Интересуюсь:
– А поконкретнее нельзя?
Мишка кивает.
– Можно и поконкретнее… Тебя, конечно, интересует, почему Собрание, почему не съезд Советов?
Конечно, меня это не интересует, потому что ответ кажется мне очевидным.
– Потому что не везде Советская власть, потому и Собрание, нет?
– И поэтому тоже, – кивает Мишка, – потом на секунду замолкает, – и этого, пожалуй, достаточно. Про Президента рассказать?
Отрицательно мотаю головой.
– Не стоит. Лучше расскажи, чем он будет заведовать?
Мишка смотрит на меня одобрительно.
– Хороший вопрос. Я бы даже сказал, ключевой. Ты уже, верно, догадалась: как кому жить в своих вотчинах Центр сильно голову греть не станет. Угадал?
Подтверждаю:
– А то!
Мишка доволен. Толи моей, толи своей догадливостью, толи и тем и другим.
– Что точно останется исключительно в ведении Центра, так это государственная безопасность, включая охрану общих границ.
Жду продолжения перечня, но Мишка молчит. Недоумеваю:
– Это что, всё?
– Всё! – кивает Мишка.
Смотрю на мужа и Николая. Непохоже, что меня разыгрывают.
– А как же армия?
– Васич, разъясни! – командует Мишка.
– Вооружённые силы СССР, товарищ генерал-майор, – (вы не забыли, что, кроме Мишки, мы нынче в форме?), – будут двойного подчинения.
Залпом опрокидываю в себя отвергнутую до того рюмку водки.
– Это как?
– Наркоматы и министерства обороны будут ответственны за оборону подконтрольных им территорий, – пояснил Глеб. – Помимо руководства своих стран, все они будут подчинены также Генеральному штабу СССР, в который будет преобразован нынешний Генеральный штаб России. Помимо этого, но уже исключительно в подчинении руководства СССР и Генштаба, будут находиться ударные войска: быстрые, маневренные, хорошо вооружённые, укомплектованные только контрактниками! Въезжаешь?
Признаюсь честно:
– С трудом. – Потом качаю головой: – Это ж сколько теперь в России наркомов обороны будет?
– Один, – улыбнулся Глеб. – В регионах создание оборонных ведомств не предусмотрено. А всего по СССР – шесть.
– А начальник Генерального штаба один… – Смотрю на мужа. – Ты, товарищ нарком, теперь как бы на понижение пойдёшь?
– Не нарком, а начальник Генерального штаба СССР, – поправляет меня Михаил. – Вопрос о назначении Васича на эту должность практически решён.
