Ух ты! Глеба поздравлять впору, а я его как бы жалею. Хотя, с чем поздравлять? Вроде при своих остаётся. Даром что название должности другое. Хотя, нет. Лучше спрошу.
– Выходит начальник Генштаба – это заместо министра обороны СССР?
– Не совсем, – отвечает Мишка. – Насчёт министерства ты верно поняла: не будет союзных министерств, ни одного. Зато будут союзные комитеты, которые возьмут под своё начало сразу по нескольку наркоматов или министерств из всех республик. В частности, будет создан Государственный Комитет Обороны (ГКО). А это и министерство обороны, и министерство оборонной промышленности, и кое-что ещё. В одном ты права: начальник Генерального штаба является старшим над всеми войсками в мирное время.
У меня тут же вырывается:
– А во время войны?
Мишка пожимает плечами.
– Или Президент, или председатель ГКО.
Двигаю в его сторону рюмку.
– Налей ещё.
Уточняет:
– Водки или вина?
Вздыхаю.
– Чего уж там. Лей водку!
1923 годМоскваНИКОЛАЙВиноградов выглядел уставшим. И ещё он был раздражён. Может, второе вытекало из первого? Пока же он просто поймал меня за рукав и оттащил в сторону.
– Ты когда в Петроград отбываешь?
– Сразу после банкета поеду на аэродром.
– Жаль.
«Жаль» было не только в слове, но и в интонации, и в выражении лица. Поэтому я спросил:
– У тебя что-то случилось?
Павел неопределённо повёл плечами.
– Не то, чтобы… – Посмотрел мне в лицо. – Поговорить бы надо…
– Так за чем дело стало? – Я посмотрел на часы. – Да начала банкета ещё час. Давай, поговорим!
– Здесь? – Павел выразительно повёл глазами.
Надо сказать, что разговор наш проходил в Большом Кремлёвском дворце. Только что завершилась инаугурация первого Президента СССР (на этот пост был избран Ленин), и собравшийся по этому поводу элитный муравейник расползся, казалось, по всем помещениям дворца. Но так только казалось. Одно моё распоряжение – и через пару минут я и Павел уже сидели в уютном кабинете, где мы были не только одни, но куда не долетал и дворцовый шум.
– Так о чём ты хотел со мной поговорить? – спросил я у Павла после того, как мы уселись в кресла возле низенького столика. – Причина, верно, серьёзная, поскольку вид у тебя, брат, прямо скажу, неважнецкий.
Виноградов слабо улыбнулся.
– Не трудись, Коля, всё я про свой вид знаю. Держусь, честно говоря, из последних сил. Боюсь, что ноша, которую вы на меня взвалили, мне не по плечу.
Так вот оно в чём дело… Понимающе киваю.
– Заместители достали? И это когда их ещё только шесть. А когда станет два десятка, что ты запоёшь?
– Не станет, Коля, – покачал головой Виноградов.
Так, так… Спрашиваю сурово:
– Всё-таки решили?
– Решили, Коля. На последней коллегии КИД (Государственный комитет по иностранным делам) было принято решение: наркоматов (министерств) по регионам не создавать, ограничиться назначением в федеральный наркомат по заместителю от каждого региона. Сегодня утром Госсовет это наше решение утвердил.
Значит Шеф уже в курсе облома. И ничего мне не сказал. Впрочем, когда ему было, если заседание Госсовета закончилось как раз перед инаугурацией?
– А как решили поступить с заявками в Лигу Наций?
– Тут всё остаётся без изменений, – ответил Павел. – Заявка будет подана от каждой республики, подписавшей Союзный Договор.
Ну, хоть так. А с МИД в каждой республике мы, верно, и впрямь погорячились. Спрашиваю у Павла:
– Так что там замы. Заклевали?
– Не то слово, – вздохнул Павел. – Они ведь все искушённые дипломаты, не чета мне. Трудно мне их в ежовых рукавицах держать…
Я усмехнулся.
– А знаешь, почему трудно? Да потому, что тебе мои рукавицы велики, с рук сваливаются.
Подождав, пока до Виноградова дойдёт смысл сказанной мной двусмысленности (Смысл двусмысленности – красиво!), я продолжил:
– Так что изобретай, брат, другие методы воздействия на подчинённых.
– Да были бы они подчинёнными – я б на них управу нашёл! – вырвалось у Павла. Потом он смутился своей горячности и стал оправдываться: – Нет, правда. Это двойное подчинение – сплошная головная боль. У каждого моего зама параллельный начальник в Госсовете сидит.
– Ничего, – стал я успокаивать друга, – Это пока механизм новенький – сплошной скрип да скрежет. А когда притрётесь друг к дружке, то всё у вас пойдёт, как по маслу. Да и, к слову сказать, в других комитетах та же фигня, не один ты страдаешь.
– Во всех, кроме твоего, – заметил Павел.
– Так это понятно. Государственную безопасность дробить никак нельзя. А то мы вместо того, чтобы страну охранять, и будем только в своём ведомстве шпионов отлавливать.
– Кстати, о твоём ведомстве. Хочу тебя, Николай Иванович попросить, ты урезонь Турани-то. А то англичане нам постоянно пеняют на нарушение стокгольмской договорённости.
– Англичане, брат Павел, они ведь не меняются. Им сколько ни уступай – всё мало будет. Они, верно, опять на «Красный ислам» сетуют? Так Турани к нему давно никакого отношения не имеет. По крайней мере, формально. Так им при случае и передай.
– Да я-то передам… – Виноградов махнул рукой. – Ладно, это и в самом деле пустяки по сравнению с мировой революцией.
Однако! Такая шутка имела хождение в ТОМ времени, откуда она взялась теперь? Оказалось, что это вовсе и не шутка. Павла всерьёз беспокоила активность Коминтерна.
– Из-за их неуёмной деятельности мне на заседания Лиги Наций хоть не появляйся, – жаловался Павел. – И откуда в вас, коммунистах, столько классовой ненависти?
– Ты, пожалуйста, не обобщай, – попросил я.
– Ну, да, – согласился Павел. – Вы в РКП поспокойнее будете. Хотя, не будь в правящей коалиции нас, эсеров, вы бы делов натворили!
Я промолчал. Не объяснять же непосвящённому в наше попаданство Павлу, насколько он прав? А Виноградов продолжал витийствовать:
– Нас, эсеров, и в Социнтерне уважают. Нет, там, конечно, тоже спорят, но такого ора, как в Коминтерне, нет. И ладно бы на горло брали. А то, чуть чего – сразу за винтовки хватаются. Это я сейчас про Германию. А нам потом отход побитых «спартаковцев» в Пруссию организуй! В итоге, страшная головная боль. С одной стороны, коммунисты у власти в Пруссии вроде как на законных основаниях: избраны всенародным голосованием, с другой стороны, Германия де-факто на две части расколота. Как мне такое в Лиге Наций объяснять?
– Потерпи, – успокаиваю я Павла. – Скоро многие в твоей Лиге Наций станут терпимее к прусскому режиму относиться.
– Это ты опять про фашистов? – небрежно интересуется Павел. – Да не придут они к власти в Германии, никогда не придут! Я тебя наслушался: побывал на одном из их митингов, инкогнито, разумеется. Гитлер, скажу я тебе, оратор классный, но ведь откровенную чушь несёт! Кто за ним пойдёт? Результаты последних выборов мои слова только подтверждают.
