- Тебе ж для завода дали, а ты всех в свое поместье впихнуть хочешь?
- На первое время впихну, даже и всех, наверное. Год-другой пообживутся, летом попашут, зимой на новом заводе Плавском, да на засеках поработают. Потом по частям переселю в завод всех, чтобы голода избежать.
Новый воевода аж взвился:
- Что за ереси городишь! Засеки зимой ставить - только людей поморозишь, да еще выходит, не этой, а следующей зимой-то! А надо бы этим летом уже, или вовсе весной. Сам говорил, татары ждать не будут. А уж хлеб для бунтарей этих закупать... ничего с ними не сделается, пришлют им от семей пропитание!
- Ну и подохнет половина. С голоду подохнет, потому как семьи не из богатых, верно, сами сейчас инструмент распродают уже, да в долг берут. Засеки же из дерев городить надобно, не из костей людских. Вот поработают в заводе, топоры да пилы, да тачки соорудят - так ты, Дмитрий Степанович, сам удивишься, сколь быстрее потом засеки строиться будут, когда работники по уму всем снабжены.
- Ты, разумник, не юли, прямо скажи, дашь ли людей, к заводу приписанных, засеки этим летом ставить? Я тебя обязать не могу, только что с твоего поместья, да там, похоже, много не возьмешь.
- Дай хоть до дому добраться, Дмитрий Степанович. Как там дело идет, поглядеть, в Плавки съездить, проведать, много ли там хоть дворов непустых осталось? Как я тебе сейчас скажу, ежели еще и до Серпухова не доехали? Дал бы со всей душой, только ведь и мне дело поручено не из простых и легких.
- Да, вот еще, воевода, ты о крепостях малых справлялся, чтоб на засеки ставить. Так мыслится мне, лучше бы конных пушкарей в тульские полки ввести, с моими малыми пушками. Та не видал их, когда я еще до Московского дела их боярам показывал?
- Нет, не довелось. Меня в стражу в Кремль считай, из дому выдернули. А что, успеют ли за конными?
- Должны успеть. На завод приеду, попробую длинные сделать, всё же коротышки мои только в упор бить сподручны.
- Как и успеваешь-то всё, поверстать бы тебя в помощники, да жаль, не по чину уже. Высоко ты взлетел, Олег Тимофеич, считай, с окраинными воеводами уж и ровня.
- Давай-ка позже, Дмитрий Степанович, воевода над Тулой, поговорим. Серпухов виднеется уже, а разговор надолго потребен, без отвлечений.
В Серпухове задержались ненадолго. Переночевали, денек отошли от дороги, да и выехали. У меня вместо отдыха были переговоры с купцами о хлебе, не особо успешные. Зима на исходе, немного хлеба-то в амбарах на продажу осталось. И купчишки мелкие, серьёзные люди сейчас по дальним странам с товаром разъехались. Не то, чтобы с офенями переговоры вел, но и не новгородского масштаба торговцы.
- Так что измыслил еще, Олег Тимофеевич, голова пушкарский? - после переправы через Оку новый воевода, слегка оклемавшись от серпуховского гостеприимства, вновь завел разговор. Округ теснится небольшая 'чистая' часть каравана - помещики и двое посланных со мной будущих священников. Такие чисто московские товарищи - хоть обвенчать, хоть отпеть, хоть иного разбойника к отпеванию приготовить - всё по плечу. Вроде и нет еще на Руси, Московской по крайней мере, академий, первую только при Алексее Михайловиче учредили, но... Один, будущий заводской батюшка, недавно из Литвы - ездил туда с поручением от митрополита московского, направлял тамошних православных в вере - читай, переманивал на сторону Москвы. Второй не хуже - проход в моем поместье назначили человеку, по митрополичьему поручению побывавшему и в Польше, и в Риме, и в Голландии. Не один ездил, понятно - восемнадцатым помощником младшего конюха числился в церковной делегации. Но повидал многое, даже в религиозном диспуте в амстердамском кабаке поучаствовал. Оказывается, в Голландии, вернее в нидерландских провинциях сейчас действительно великой испанской империи, есть приверженцы и православия. Так этот помощник 'атташе по культуре' умудрился еще двоих евреев-выкрестов в нашу веру перетянуть - прямо в том самом кабаке! Потом еще в монастырской лаборатории оба, не иначе как с похмелья, пытались краски искусственные получить. Вышла, правда, очищенная водка - экстракция красителя из угля, вместо красящего вещества, дала очищенный продукт. Мы порой шушукаемся - двое будущих батюшек алхимию оставлять не собираются, уже поговорили на счет опытов с вайдой, колокольчиком, и прочими брусниками. Правда, поговорили очень неторопливо - оба, по моему настоянию и, подозреваю, поручению церковного 'следственного отдела', занимаются медитацией. А у новичка это занятие приводит к пониженной скорости реакции. Еще, тренированные в молитвенных бдениях мозги быстро дошли до того состояния сосредоточенности, когда начинает мниться во сне всякое, не особо пристойное. То рожи сатанинские, то будущие прихожанки в процессе согрешения... или с особым рвением искупающие грехи. Ладно, что-то и сам отвлекся.
- Дмитрий Сергеевич, воевода, вот подумал я над засеками. И представил, как ты тягло государево распределяешь, с писарем сидя.
- Не буду я с бумагой мараться. Тому же писарю и повелю просто, чтобы тягло сей год так сполняли.
- Вот именно. И пришлет к тебе каждый мир самых худых, кто откупиться не сможет. Или работников, сам ведаешь каких, или из новых переселенцев, что и освоиться не успели толком. И наработают, сам ведаешь как, хорошо если четверть от урока сделают. А надо, чтоб с радостью и шли, и работали.
- Ну-ка, ну-ка, это как же такого добиться?
- А вот гляди. У меня завод, если по среднему разложить, уж десяток пудов доброго железа на седмицу выработает, да в готовое изделие перегонит. Вот каждому, тягло исполнять пошедшему, по топору за лето - уже и не вервием будут деревья валить, и что-то за труды получат.
- Ты, Олег Тимофеевич, в заводе своем так уверен? А то ведомо мне - поставишь кого бортником, так обещает прибыли аж тысячные. Начнешь по осени проверять - хорошо, если холоп свою цену отработал. Со страды ведь тысячи отвлекать надо будет, сможешь ли каждому по топору дать?
- Вот если из моих новых не больше дюжины возьмешь, думаю, смогу. У меня сейчас постоянно человек двадцать занято, если с холопами считать. И то, малолетки большинство. Ежели руду копать, так нанимать приходится, а тут зрелые мужи, ко всякой работе привычные есть. Не сразу, но через год, не больше, можно и по десятку топоров в день гнать.
- И осядут твои топоры у губных старост.
- А вот об этом тож хотел сказать. Ты, воевода, пиво пьёшь?
- Пью, да только не пойму пока... погодь-ка, с братчинами помимо старост сговариваться предлагаешь?
- Именно так. Всяк дворянин - уж прости, Дмитрий Степанович, у нас не шляхетством, дворянами в основном именуют, так вот: всяк дворянин хочет, чтобы его надел покрепче был. И крепкий хозяин всякую щепку знает у себя. И еще, коли на то пошло, вот у нас в братчине иной раз и холопами друг другу помогали, и деньгой. Не боевыми слугами, понятно, но в работы - было, посылали.
