— Но это же импортный сейф,— удивился подошедший к нам Олег Меерович.
Гарик молча показал канцелярскую скрепку и перочинный ножик:
— Отец говорил, что ключи нужны только дуракам.
— Помогите мне,— попросил я, и мы втроем принялись собирать фотографии.
Гарик, чистая душа, стеснялся их рассматривать и сразу складывал в аккуратные стопки, а вот Олег Меерович иногда подолгу изучал отдельные снимки, удивленно приподнимая кустистые брови.
— Что-то новое для себя увидели?..— Я раздраженно сгреб очередную охапку порнографии из-под ног неторопливого деда.
— А вы разве не узнаете всех этих людей?
Психиатр показал мне несколько фото. Я вгляделся и остолбенел — на снимках были вовсе не порноактеры. Самыми причудливыми извращениями занимались российские политики первой величины!
Теперь я уже сам начал внимательно разглядывать поднятые с пола фотографии, пока психиатр меня не заторопил:
— Антон, скоро все дети проснутся — мы же их потом неделю раскулачивать будем.
Мы сложили компромат обратно в сейф, и я с некоторым стеснением в голосе попросил Гарика запереть его. Тот сделал это с удовольствием — его распирало от сознания своей исключительной ловкости, недоступной даже взрослым.
Потом мы отослали Гарика наверх и немного поболтали с психиатром. Мне было непонятно, почему компромат хранили в таком странном, доисторическом виде, а Олег Меерович рассказал, что цифровые снимки в российских судах даже не принимают на экспертизу.
— Человек, который фиксировал это безобразие на аналоговых носителях, хотел иметь бесспорные доказательства, принимаемые любым судом,— подытожил психиатр, и я с ним согласился.
Палыч с Валерой явились около одиннадцати, когда мы с дедом успели не только покормить детей, но и снова уложить их в постели. Я начал было рассказывать про «фамильные драгоценности», но Игорь отмахнулся от этой новости и заявил:
— Мы тут посоветовались, и я решил — ты с психиатром остаешься сторожить детей, а мы с Валеркой быстренько метнемся в Элисту, разгрузимся, заберем кого надо и пулей вернемся в Каширу, за вами.
Я ждал этого варианта, особенно после того, как они совершили пробный проезд по городу, распределив обязанности на двоих. Видимо, пришли к выводу, что смогут доставить груз, поочередно меняясь за рулем и местом стрелка в салоне.
— Вообще-то деда мы обещали доставить в Волгоград, а не в Каширу,— возразил я, поворачиваясь к приятелю спиной и направляясь в холл. Я хотел публичного обсуждения проблемы, а психиатр сейчас сидел в холле и смотрел телевизор.
— Подожди, давай сначала сами решим,— остановил меня в коридоре Палыч, а Валера выступил у него из-за спины, показал мне бутылку водки и довольно глупо подмигнул. Что-то он в последнее время ежедневно пить повадился… — Ты понимаешь, что ехать с детьми — подвергать их реальной опасности? — Палыч. наклонился усталым и каким-то измятым, истертым лицом к моему лицу. ,
— Понимаю,— с нарастающим раздражением ответил я.— Только спихнуть их тоже некуда и не на кого, верно?
— Верно,— кивнул Палыч.— Поэтому мы и спихиваем их на тебя. Ты у нас такой один, бляха-муха. К тому же солярки нам дали мало, ее едва на «форд» хватит.
Цо ты не переживай — мы быстро, шмыг-шмыг.— Он показал руками, как быстро они будут шмыгать.
— Молодцы,— с сарказмом выдавил я, понимая,просто очень не хотелось оставаться здесь одному без надежных и верных товарищей.
Потом меня разобрала злость:
— Берите тогда уж и: деда с собой!.. Чего уж там, все равно мне уже деваться некуда!— выкрикнул я злобно,выхватил у Васильева бутылку водки и пошел наконец в холл искать стакан и закуску.
Известие о том, что мои друзья завтра утром отправляются в путь без нас, Олег Меерович воспринял на удивление спокойно.
— Я, собственно, ничего другого и не ожидал,— сказал он, неохотно оторвавшись от какого-то медицинского сериала, а потом, небрежно махнув рукой, закрыл тему: — Ничего страшного. Подождем здесь с недельку, а там, глядишь, все и образуется.
— Как же это все образуется? — ухмыльнулся я.
— Да как-нибудь,— успокоил дед.
Тем временем Палыч с Васильевым затеяли какую-то возню в коридоре, и я, налив наконец себе водки, пошел посмотреть, что они там делают.
Они открыли подвал и перегружали туда ящики со спиртом. Меня приятно поразило, что они даже не пытались привлечь меня к этой действительно тяжелой работе.
Когда мимо в очередной раз прошмыгнул Палыч с ящиком спирта (вот так: шмыг-шмыг), я поднял брови и стакан в немом вопросе. Игорь остановился на минутку, поставил ящик на пол и ответил:
— Это, конечно, маловероятно, но если Гришины
Друзья решат сюда наведаться, лучше не иметь в коридорах ничего горючего — один выстрел из подствольника, и у вас тут крематорий на сорок душ. Но это маловероятно — их тут месяц не было и наверняка еще столько же времени не будет…
Палыч отхлебнул водки из моего стакана, поднял ящик и бодро потрусил с ним в подвал, где его уже заждался Васильев, зычно покрикивая снизу.
Перспектива обороны детского садика от банды головорезов мне в голову еще не приходила — доселе я так переживал лишь потому, что работа нянечки меня чрезвычайно изматывала и физически, и морально. То обстоятельство, что нянчить детей мне, возможно, придется в перерывах между обстрелами, несколько упрощало ситуацию. Ведь война — это такая эмоциональная разрядка, в ходе которой ты можешь отвести душу по полной программе, не оглядываясь на дурацкие церемонии и тем более мораль.
Мальчик Гарик отказывается спать в «тихий час» и болтает с соседями по кровати?.. Выходишь во двор и всаживаешь заряд картечи в башку первому попавшемуся на глаза гоблину — и сразу успокаиваешься.
Девочка Ксюша вылила стакан киселя не только на себя, но еще и на только что отмытых от каши Олечку и Аришу?.. Берешь гранату, подходишь к окну и с криком «Как же вы все меня достали!» кидаешь ее в самую гущу гоблинов. Тоже должно хорошо успокаивать, я думаю.
Утешая себя подобными фантазиями, я вернулся в холл.
Сериал, по-видимому, закончился, потому что Олег Меерович хлопотал по хозяйству, сочиняя ужин на нас четверых и уже не отвлекаясь на все еще работающий телевизор.
Я глянул на расписание дежурств, повешенное аккуратным психиатром на стенку возле телевизора, и с неудовольствием отметил, что через полчаса мне предстоит бродить вокруг садика, отгоняя до четырех ночи злых духов. Кстати, сейчас было время дежурства Васильева, но он цинично манкировал обязанностями, надсаживаясь на перегрузке ящиков со спиртом.Дед заметил мое внимание к расписанию и обронил:
