ей помогает.
[*.*] — Первая любовь нации имеет большое сердце, преисполненное любви. Словно ангел, она щедро дарит её даже самым никчёмным тварям, в надежде, что те станут лучше…
[*.*] — @ А может она просто чувствует себя виноватой за то, что щедро делилась любовью из своего сердца с женихом Агдан? В Париже. Бг-гга…
[*.*] — Ты подонок, если написал такое!
[*.*] — @ Я не подонок, я девушка! Бг-га…
[*.*] — Тварь ты бесполая!
Время действия: двадцать восьмое января
Место действия: исправительное учреждение «Анян». Вторая половина дня
— Фиговенько, — констатирую я, потыкав курсором мышки по кнопкам в программе звукового редактора.
От «вылеченной» программы пришлось отказаться и установить бесплатную, тридцатидневную версию её же, но с «порезанным» функционалом. Конечно, можно было «юзать» и дальше то, чем пользовался раньше, но сидеть на киче и при этом работать на ворованном программном обеспечении — это уже через чересчур. Поймают, ещё срока добавят. И болтать начнут, что все свои шедевры я создал на уворованном ПО. На кой мне это надо? У меня уже уровень не тот. Конечно, можно было просто заплатить за программу. Но покупать годовую лицензию, чтобы попользоваться приобретённым меньше месяца, — это расточительство. Никто не может сейчас сказать, как долго мне будет позволено пользоваться своим компьютером. Может, после завершения концерта скажут: возвращай! И всё. Денежки — тю-тю. А две с половиной тысячи долларов на дороге не валяются. Умельцы написания программ продают свой «Audio Editor» только в варианте годовой лицензии и никак иначе. Видимо, по причине того, что слабо шарят в маркетинге.
— Не работает? — услышав прозвучавшее слово, напряжённо спрашивает БонСу, помогающая мне с «развёртыванием» мини-студии.
— Да нет, — успокаиваю я. — Просто привыкла к полнофункциональной оболочке.
Компьютер, а также синтезатор с микрофонами и шнурами привезла из дома СунОк. Хоть суд и запретил мне свидания и встречи, но это было буквально на днях и документы о его решении в «Анян» ещё не поступали. Они пока находятся на стадии оформления, совершая неспешное путешествие по бюрократическим кишкам. Вот этим-то технологическим «зазором» и воспользовалась НаБом, выдав команду — срочно затребовать и привезти необходимый мне инструмент. Видать, — аджума действительно возжелала на должном уровне провести новогодний концерт в своём исправительном учреждении. Лавры Макаренко спать не дают, не иначе. СунОк вообще собиралась вместе с мамой прийти на свидание, раз мне их запретят, но я категорически отказался.
— Плохо сейчас выгляжу, — объяснил я свой отказ онни. — Мама от этого расстроится. Не хочу, чтобы вы запомнили меня такой.
— Мы уже тебя видели, — ответила она. — АйЮ выложила видео с вашей встречей.
Ну вообще замечательно! — подумал я, когда об этом услышал.
Без моего согласия выложили запись, в которой я выгляжу как не пойми кто. Наверное, словно бомж-рецидивист. Когда стану мировой звездой, к бабке не ходи, это видео на всех сайтах будет валяться. Все будут смотреть и ржать. Засудить бы за такие дела, но СунОк сказала, что АйЮ призвала всех ставить подписи под прошением о моём освобождении и народ «валит». И вообще, оказывается, бывшая подруга хорошо говорила обо мне.
— Ты должна отблагодарить АйЮ за помощь. — сказала мне онни.
Честно говоря, я совсем не понял столь активного желания «первой любви нации» — сделать мне хорошо. Предположение о проснувшейся совести было мгновенно отвергнуто, как мертворожденное, а других, жизненно выглядящих вариантов в моей голове не нашлось. Возможно, она хочет присутствовать в момент вручения статуэток «Хьюго» и «Грэмми», но какой ей от этого профит? Или надеется восстановить отношения, чтобы я и дальше ей песни писал? Но этого не будет никогда. Короче говоря, внятность по этому вопросу отсутствует. Однако не следует забывать о том, что АйЮ сумела выжить в джунглях корейской музыкальной индустрии, явившись туда, как говорится — «с улицы». Опыта борьбы за место под солнцем у этой девочки, — дай боже. И думать о её поступках, будто она просто развлекается от нечего делать, — глупо. Если «любовь нации» чё «мутит», то делает это осмысленно и с расчётом на результат. Вон как закрутилось с «законом АйЮ», а ведь всю подготовительную работу проделал я! И по морде получал, — тоже я!
Думаю, пока будет возможность с меня получать, «милашка нации» будет крутиться рядом. А как «источник иссякнет», — усвистает в свой пентхаус и забудет о его существовании. Нужно спокойно, без нервяка, дождаться закрытия моего «окна возможностей» для АйЮ, плюнуть, растереть и забыть.
СунОк же, про АйЮ я ответил, что буквально на днях сделал этой владелице национальных титулов невероятный подарок, по ценности в сотню раз превосходящий все её «дружеские потуги» за всё время нашего знакомства. И поэтому не считаю себя ей чем-то обязанным.
Имелось в виду предупреждение о друзьях, но СунОк была об этом не в курсе и не поняла, о чём спич. Хорошо, в этот момент время телефонного разговора подошло к концу и объяснять ничего не пришлось. Договорились, что онни просто передаст нужные мне вещи, а свидание, от которого я всё же отказался, устроим, когда у меня лицо придёт в порядок. Через год. До этого времени будем общаться письмами, на которые нет никаких ограничений…
— Можно работать? — спрашивает БонСу.
— Да, — киваю я. — Осталось понять, что именно мы собираемся сделать, и можно приступать.
— Ты хотела записать новую песню для концерта.
— Я помню. Проблема только в том — какую из?
— В смысле?
— Вариантов множество. Мелодия может быть весёлой, грустной, нейтральной. Текст тоже может быть грустным, весёлым, нейтральным. И это только три основы. Если начать их уточнять, можно получить бесконечность, из которой необходимо выбрать лишь одно. Например, раз мы находимся в тюрьме, — может, будет правильным исполнить нечто, соответствующее обстановке? Как тебе такое предложение?
БонСу на мгновение задумывается.
— Не разрешат, — отрицательно качает она головой. — Скажут, — придаём особое значение тюремной жизни. Может плохо повлиять на молодёжь.
— А если исполнение сделать на английском языке? Будет как дополнительная подготовка к сунын? Кто хорошо занимался, те поймут. А те, кто хорошо занимаются, умные, — на них плохо повлиять текст не сможет. Дураки же ничего не поймут, поскольку у них тупо не получится перевести. Значит, плохого воздействия на них тоже не будет. Получается, произведение имеет нейтральный характер и готово к исполнению без всяких ограничений.
БонСу озадаченно смотрит в ответ.
— Ты что, — адвокат? — задаёт она вопрос.
— С чего? — удивляюсь я.
— Говоришь так хитро, словно защитник в суде. Может, лучше ты напишешьпесню на корейском языке? Всем всё будет понятно.
— Скучно, — отказываюсь
