— Фрау Штайн? — Невысокий мужчина в добротном темно-сером костюме и плаще вежливо приподнял шляпу.
— Да. — Женщина удивленно рассматривала незнакомца, остановившего ее возле продуктового магазизина, откуда она только что вышла. — Мы разве знакомы?
— Пока еще нет, — приветливо улыбнулся тот. В его речи ощущался едва заметный акцент. — Меня зовут Анатолий Степанов, я помощник консула СССР в Германии. Вы позволите вам немного помочь и проводить до дома? — Он принял от женщины ее сумку — Мне необходимо с вами поговорить.
— Разве вы знаете, где я живу? — удивилась Марта.
— Нет, конечно. — Анатолий покачал головой. — Может, пройдем пешком? Осень в этом году просто замечательно теплая.
— Но это довольно далеко, три остановки автобусом. Ах да, вы ведь не можете этого знать, — смущенно улыбнулась женщина.
— Думаю, это наименьшая из проблем. Я с удовольствием отвезу вас на своей машине. Поколебавшись несколько секунд, Марта Штайн кивнула:
— Хорошо, герр Степанов. О чем вы хотите поговорить?
— Давайте сядем в автомобиль. Там нам будет удобнее разговаривать.
— Если вы настаиваете. — Молодая женщина сделала несколько шагов к припаркованной у бровки тротуара машине, неприметному черному «Мерседесу». На местные, а вовсе не дипломатические номера она н е обратила внимания. Собственно, таких подробностей фрау Штайн и не знала.
Новый знакомый распахнул заднюю дверь, галантно помог ей сесть в салон, сам уселся следом. Водитель вопросительно взглянул на Степанова.
— В посольство, — коротко приказал тот по-русски. — Но сначала проедем мимо ее дома, короче, как договаривались.
— Фрау Штайн, назовите ваш адрес, — с улыбкой обратился он к женщине, хотя прекрасно знал, где именно она живет, — чтобы я мог объяснить водителю, куда ехать. К сожалению, сам он по-немецки не пониет.
— Да конечно. — Марта назвала адрес. — Так о чем мы будем говорить? Право, я не понимаю, почему мной заинтересовался русский консул?
— О вашем муже, фрау Штайн. — Степанов вниматетьно взглянул в изменившееся лицо собеседницы.
— Но при чем тут Отто?! Он военный, насколько я знаю, сейчас служит где-то во Франции. Какое отношение он имеет к вашей стране? — Молодая женщина была заметно испугана.
— Дело в том, что унтер-офицер Отто Штайн самовольно покинул расположение части и через Швейцарию бежал в Советский Союз, попросив там политического убежища. Как вы понимаете, скоро к вам домой придут представители немецкой тайной полиции, и вряд ли это хорошо закончится для вашей семьи. Ваш муж просил помочь вам. — Несмотря на то что озвученная им легенда была откровенно слабой, Степанов говорил совершенно спокойно, прекрасно понимая, что Марта мало разбирается в подобных вещах и готова сейчас поверить чему угодно.
— Нет, вы меня обманываете. Этого не может быть! Отто не такой, он давал присягу. Не верю. Прошу вас, остановите автомобиль. Я выйду.
— К сожалению, это правда, — покачал головой Анатолий, достав из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок и небольшую фотографию. — Отто передал вам письмо. Надеюсь, вы помните его почерк? Ваш супруг понимал, что вы можете не поверить мне, и специально написал его. Кроме того, в посольстве вы сможете поговорить с ним по телефону.
— В посольстве? Разве мы не едем ко мне домой?
— Увы, это слишком опасно. Думаю, даже практически уверен, там вас уже ждут. — Выделив последнее слово, Степанов замолчал, давая возможность Марте переварить внезапно обрушившуюся на нее информацию.
Дрожащими руками женщина развернула письмо, вчиталась. Исписанные знакомым почерком строчки расплывались в наполнившихся слезами глазах. Анатолий отвернулся к окну, чтобы не смущать женщину. Относительно письма он не волновался. Письмо бло настоящим, написанным лично Штайном, причем со трудники внешней разведки гарантировали, что сделал он это совершенно добровольно.
Зашелестела складываемая бумага, и Степанов взглянул на Марту. Прикрыв дрожащей ладонью рот, женщина с трудом сдерживала готовые прорваться наружу рыдания.
— Вы убедились? — мягким голосом спросил он, протягивая ей чистый платок. — Я понимаю, как тяжело все это принять, но поверьте, ваш супруг вовсе никакой не предатель и не враг Рейха! Абсолютно убежден, что Отто сумеет вам объяснить, для чего он пошел на подобный шаг! — Степанов вытащил небольшую флягу, налил в стаканчик-крышку немного янтарной жидкости:
— Выпейте немного коньяка, фрау Штайн, это вас успокоит. Пейте, для вас это не алкоголь, а лекарство. Пейте, я настаиваю. В Советском Союзе делают очень хорошие коньяки, ничуть не хуже, чем во Франции. Марта приняла стаканчик, поднесла ко рту и автоматически выпила, даже не обратив внимания на скользнувшую в горло обжигающую жидкость.
— Мы скоро приедем, но если хотите, подремлите несколько минут. Я попрошу шофера ехать аккуратнее.
Женщина слабо кивнула. Спать ей, видимо от переживаний, и вправду хотелось. Через три минуты она уже спала, откинувшись на спинку сиденья. Анатолий подобрал выпавшее из ее руки письмо, спрятав обратно в карман.
Степанов не обманул: в СССР и на самом деле были очень хорошие коньяки. И не менее хорошие снотворные средства.
Москва, площадь Дзержинского,осень 1940 годаВойдя в сопровождении курирующего капитана НКГБ с труднопроизносимой фамилией Скрыпченко в кабинет, полковник Штайн остановился в нерешите тьности. Несмотря на обещанную встречу с родитетями, комната оказалась пуста: уже ставший привычным допотопный стол, два стула и большое окно размерами примерно метр на полтора посреди внутренней стены. В следующий миг он все понял. Что ж, правильно. Ведь никто ни в этой реальности, ни в его собственной не знает истинной сущности Времени и не может сказать, допустима ли встреча еще не рожденного сына со своими родителями. Не хватало только устроить тут какой-нибудь временной парадокс!
Во-первых, он еще не появился на свет, во-вторых, само его рождение, как ни крути, явилось следствием множества внешних факторов, вплоть до таких мелочей, как меню родителей накануне зачатия или день недели, когда это произошло! Нет, ребенок-то у них, ясное дело, родится, может, даже в том же месяце того же года, но будет ли он нынешним Гансом Отто Штайном? Генетически-то, наверное, будет, а вот во всем остальном? Вряд ли, если честно.
Капитан молча кивнул в сторону окна, застекленного каким-то местным аналогом зеркала Гизелло. Штайн подошел к одностороннему стеклу, увидев по ту сторону сидящих напротив друг друга молодых людеи. одновременно и похожих, и не похожих на его родителей. Скорее, конечно, похожих: еще с детства Ганс помнил несколько пожелтевших предвоенных фотографий, на которых и отец, и мать выглядели именно так.
