– Она мне как сестра! – возразил Крайнев.
– Тебе, может, и сестра, – засмеялась Валентина, – но ей ты точно не брат.
Крайнев не стал спорить. Не было желания и здоровья. В праздники он простудился, стал надсадно кашлять, а потом и вовсе свалился в лихорадке. Испуганная Настя хотела бежать за доктором, но Крайнев запретил. Менее всего ему хотелось видеть подле себя Соню или счастливого Гольдберга. Крайнев достал из аптечки упаковку мощного антибиотика, специально припрятанного ради такого случая (непривычных к лекарствам жителей сорок первого вытаскивали с того света более древние препараты), стал пить. Болезнь сопротивлялась. Температура скакала под сорок, Крайнев надсадно кашлял, болело в груди – воспаление легких, как определила Настя. Она не отходила от него. Обтирала пышущее жаром тело влажной тряпицей, парила ноги, делала компрессы, поила травяными отварами и медом. Просыпаясь ночами, Крайнев чувствовал на своем лбу маленькую, прохладную ладошку. Стоило ему пошевелиться, как она подносила в кружке воду или молоко, шепотом спрашивала, не хочет ли он по нужде. Не понятно, когда Настя спала, но днями она все также хлопотала у печи, кормила его и отца, доила корову, мыла и стирала. Давалось ей это, видимо, нелегко. Однажды Крайнев проснулся и в лунном свете, струившемся из окна, увидел: Настя сидит и клюет носом. Он встал и снял ее с табуретки. Она уснула у него на руках. Крайнев отнес сиделку за ширму, уложил в кровать и накрыл одеялом. Назавтра он попросил Настю ночами не дежурить.
– Вдруг тебе станет плохо?! – возразила она.
– Позову! – пообещал он.
– Вдруг сил не будет?
– Ночью тебя в постель отнес – сил хватило.
Настя покраснела и больше не спорила. Ее трогательная забота пробудила в Крайневе раскаяние. Он подумал, что до сих пор мало уделял внимания замечательной девушке. Настя умна, искренна, у нее отзывчивое и доброе сердце. Он любопытна, хочет знать побольше, а он отмахивается от ее вопросов, ссылаясь на дела. На самом деле, ему просто лень. Подсказки Насти помогли ему обзавестись источниками информации в Городе (одна Валентина Гавриловна чего стоит!). Она не жалуется, кормит его, обстирывает, за больным вот ходила… Крайнев обругал себя "скотиной" и дал слово при первом удобном случае исправиться.
Антибиотики ли помогли, Настина ли забота, но болезнь сдалась. Ощутив выздоровление, Крайнев попросил Семена истопить баню и долго с наслаждением парился, выгоняя из тела остатки хвори. Ему никто не мешал: Семен уехал в Кривичи, а Настя куда-то ушла – наверное, к подругам.
Крайнев смыл с себя пот и уже собирался одеться, как в парную заглянула Настя.
– Помылся?
– Только оденусь! – ответил Крайнев, решив, что его выпроваживают.
– Погоди! – остановила Настя и втащила чугун с каким-то дымящимся варевом. В бане запахло сладко-пряным.
– Лечить тебя буду! – сурово сказала Настя, опорожнив чугун в бадейку с чистой водой. – Садись!
Расслабленному парилкой Крайневу спорить не хотелось. Он не стеснялся своей наготы – перед сестрой-то? Хочет лечить – пусть! Крайнев сел на мокром полу, прикрыв из вежливости промежность ладошкой, Настя, оставшись в одной рубашке, поливала его из ковшика. При этом она еще шептала – какой-то заговор, как понял Крайнев. Он хотел подшутить над методами лечения будущего врача, но решил не обижать. Чем бы дитя не тешилось… Теплый травяной отвар лился на его голову, плечи, спину, живот; странный медовый запах кружил голову, Крайнева едва не повело. Усилием воли он заставил себя собраться и выдержал процедуру до конца.
– Теперь ты меня! – велела Настя голосом доктора. – Чтоб не хворала! Ишь, кашлял! Мог заразить…
Она стащила рубашку и, обнаженная, стала перед ним, опустив руки вдоль бедер. Крайнев смутился такому повороту, но молча взял ковшик. Он поливал ее, легонько поворачивая, чтоб отвар попал на все части тела. Не спешил. Крайнев привык видеть Настю в домашней, мешковатой одежде и сейчас молча изумлялся. Перед ним стояла не девочка-подросток, какой он ее считал, а взрослая, изящно сложенная женщина. У Насти оказалась узкая талия, плавная линия бедер, небольшая, но красивая грудь капельками. Крайнев разглядел стройные ноги, узкие в колене, тонкие лодыжки, маленькие пяточки… Он не верил глазам. Откуда такое чудо в медвежьем углу? Это крестьянская девушка, каждый день выполняющая нелегкую домашнюю работу? Не может быть! Куда он смотрел раньше?!
Поворачивая Настю, Крайнев слегка касался ее, и в какой-то момент кровь ударила ему в голову. Потянулся обнять – и сразу получил по рукам.
– Настя!.. – сказал он хрипло.
– Не смей! – сердито сказала она. – Мне на деже сидеть!
– На какой деже?
– В которой тесто месят. Невесту перед домом жениха на дежу садят – проверить: честная замуж идет или распутничала. Тетки смотрят, как села, как ноги держит… От них не укроется!
– Какие тетки?
– Жениховы!
– Так ты замуж собралась! – сообразил Крайнев. – А кто жених?
– Узнаешь! – пообещала Настя и скользнула в предбанник.
Крайнев сел на лавку, мысленно ругая себя последними словами. Похотливый сатир! Позарился на чужую невесту! По голове надо было дать! Бадейкой… Процесс самобичевания прервала Настя.
– Не смей смывать отвар! – велела, заглянув в баню. – Оботрись и одевайся!
Крайнев послушался. Из бани он вернулся расстроенным. Ужиная, Крайнев украдкой поглядывал на Настю. "С чего ей приспичило замуж? – думал он. – Всего восемнадцать! После войны поступила бы институт, стала врачом… Вместо этого будет всю жизнь коров доить, да в огороде копаться! Кто, интересно, жених? Наверное, ее ровесник, парней постарше мобилизовали. Разве он понимает, какое сокровище нашел? Нарожает кучу детей, со временем станет попивать, да жену поколачивать, как все деревенские… Эх, Настя!.." Крайневу хотелось об этом поговорить с названной сестрой, но он не решился. Наскоро перекусил и лег спать. Ночь прошла ужасно. Ему снилась Настя. Он обнимал и целовал ее, она горячо отвечала и они сливались воедино… После чего Крайнев просыпался от ощущения липкой влаги в промежности. Так повторялось несколько раз. Встал он разбитым. Виновата была Настя: ей не следовало показываться перед ним голой. Он взрослый мужчина и давно не знал женщины! Неудивительно, что стал грезить, как подросток. Забыв собственное обещание исправиться, Крайнев решил выговорить самозваной целительнице. К его удивлению Насти дома не оказалось. Завтраком угощал Семен.
– Вроде поправился… – удивился он виду постояльца. – Опять жар?
– Не выспался! – буркнул Крайнев.
– Пахнет от тебя странно, – продолжил Семен, потянув носом. – Это что?
