Конвой уже перед нами! Если поднять перископ, увидели бы. БИУС считает данные, для «веера» четырьмя, по второму транспорту в колонне. Вряд ли идущий первым, самый крупный, да и эсминцы возьмут его в оборот. Ждем первого выстрела – все равно с чьей стороны. Затаившись на тридцатиметровой глубине.
– Торпеды в воде, пеленг 110!
Молодец Зозуля – еще секунды времени! Эту тактику применяли японцы в ночных боях: пуск торпед в отличие от артиллерии гораздо менее заметен. Есть шанс – сыграть на внезапности. Теперь – и наш черед. Пошел «веер»!
Скорее – если там акустики не спят! В торпедном наши, совместно с видяевцами, в темпе перезаряжают аппараты. Нам это сделать много быстрее, чем субмаринам этих времен. И не нужно всплывать под перископ. Короткий «пинг», уточнить дистанцию, и пошел второй «веер», по третьему в колонне! А еще один, у нас еще шесть торпед? Что на планшете? Один из охотников отворачивает в нашу сторону – лучше не рисковать. Продолжаем циркуляцию вправо, с уходом на глубину. И в море, на девяти узлах. Глубина растет, мы уже на ста пятидесяти, и почти столько же под килем. И слышим взрывы торпед, их с бомбами не спутать – один, два, три.. шесть всего! Нет, семь! И – разрывы снарядов. Наверху, наверное, жарко. Ныряем на двести пятьдесят, снова поворачиваем вправо, на ост. Охотник до нас не дошел, бомб не сбросил, повернул назад к конвою.
Что там с транспортами? Слышны винты только двух, удаляются на запад, с ними два или три мелких. Остальные крутятся там, где мы атаковали, и стреляют. В фиорд вам не пройти – а к западу, сколько помню, удобных бухт вблизи нет. Влево – и на глубине, прибавить ход! Ход у торгашей – двенадцать, тринадцать, на восемнадцати мы их обгоняем. Теперь медленнее, осторожнее, лево руля, сближаемся, выходим на глубину тридцать. Торговцы бегут на нас, а вот охрана их сзади, правильно, прикрывают на всякий случай. Вводим в БИУС данные головного из транспортов, пинг активным, пошел «веер», а они идут прежним, не заметили, нет акустики на торгашах! Взрывы, три? Так удачно – или влепили и во второго тоже? Шум винтов первого прекратился, второй же вот он, идет вперед. Загружаем данные, принято, залп последними двумя торпедами. Один взрыв! Когда мы уже отвернули в море, на глубину.
Слышим сигналы «Дракона». Эсминцы следуют за нами. Отвечаем – в порядке мы, живы-здоровы. Нам в ответ – курс 40, отходите. Идем проверенным режимом, восемнадцать на двухстах пятидесяти. Эсминцы наверху очевидно, добивают конвой, но вот и они отворачивают, идут следом. Прибавив ход, быстро нас догоняют. Ясно дело, надо все же быстрее убираться от побережья, и чем дальше, тем лучше – на других аэродромах, у фрицев что-то осталось?
Погружаемся на триста, глубина под килем позволяет, и быстро растет. И – ходу!
А ведь получилось!!
Капитан 1 ранга Зозуля Федор Владимирович. Эсминец «Куйбышев»
Что есть искусство войны? А морской, особенно?
Бой, это лишь кульминация. А до того, надо все рассчитать и подготовить. Выбрать время и место, чтобы противник там оказался слабее. Обеспечить развертывание своих сил – там и тогда. И – вперед, за орденами!
Это еще не стратегия, а только лишь оперативное искусство. Следующий уровень, чтобы победа не была бесплодной, а по максимуму изменила бы ход войны. Пример обратного – бой у Гуадаканала седьмого августа этого года (интересно, что подробное описание его, уже произошедшего, я прочел в книге наших потомков, которая будет издана через полвека). Там японцы совершенно блестяще, без потерь, в ночном бою уничтожили пять американских крейсеров, прикрывающих высадку десанта – что никак не повлияло на последующую кровавую баню, завершившуюся разгромом. Адмиралу Микаве в том бою надо было всего лишь идти до конца, к скоплению десантных транспортов, что давало самураям возможность выиграть не бой, а всю кампанию – но он не рискнул. И японцы через два года повторят ту же ошибку – бой «Ямато» в заливе Лейте. «Туман войны», страх мнимых врагов за горизонтом.
Мы же, благодаря дару наших потомков, точно знали, где противник. А вот немцы, лишенные связи, информации не имели – «туман войны» сейчас работал на нас.
Волновался ли я – конечно! Потому что сам товарищ Сталин заявил мне, категорически – К-25 погибнуть не должна! Что бы ни случилось, иначе.. В общем, на берег тогда можно было не возвращаться, лично мне.
Мы подошли в сумерках, встали у берега. А потомки заняли позицию мористее и чуть впереди. Берег шел почти точно по параллели, позади нас в пяти милях был вход в Порсангер-фьорд. И с запада шел конвой, прижимаясь к берегу, прямо на нас.
Вот он уже виден. Пять транспортов, кильватерной колонной, одиннадцать кораблей охранения – четыре тральщика «тип М», семь охотников за подлодками. Нас заметили, когда до них было две мили – на головном тральщике заморгал ратьер. «Гремящий» ответил каким-то бессмысленным сигналом, выиграть хоть секунды, может примут за внезапную смену кода – уже начав движение навстречу. Приняли немцы игру, или просто не ждали увидеть здесь кого-то кроме своих – но нам удалось сблизиться еще почти на милю, затем поворот на курс 315, норд-вест, как косой «кроссинг Т», и сначала пуск торпед, по шесть с «Гремящего» и «Сокрушительного». И – открыть огонь.
Это был НАШ бой. Эсминцы «проект 7» как раз и создавались для таких сшибок, по примеру Петрограда девятнадцатого года. Хороший ход, и мощные пушки, 130мм Б-13, с отличной баллистикой, снарядом в тридцать пять кило и надежной системой управлении огнем, далеко превосходящие «сотки» немецких тральщиков. А вот ПВО и ПЛО подкачало – впрочем, в середине тридцатых этим грешили все флоты (уже начинаю рассуждать с высоты будущего, сравнивая наши корабли с «Флетчерами», «Самнерами» и «Гирингами» сорок пятого года). Но сейчас нет ни авиации противника, ни его лодок. Это наш бой, корабли против кораблей – бой из тех, которые для наших эсминцев в той истории за всю войну можно будет пересчитать по пальцам одной руки.
Мы успели сделать два залпа, когда немцы начали отвечать. Один из восьмисоттонников уже горел, накрытый в первые же секунды. Несколько залпов по тральщикам, и перенос огня на транспорты, головной тоже успел получить наш снаряд, когда торпеды дошли. По одному столбу встали у бортов первого и второго транспортов, вдруг взорвался охотник, перехватив на себя торпеду. Три попадания из возможных двенадцати, в общем неплохо. Еще один столб у второго транспорта, и сразу два у третьего – по времени, это уже К-25.
Немцы пытались прикрыться дымзавесой. И вели ответный огонь – попаданий пока не было, но всплески их снарядов несколько раз вставали у нашего борта. Судя по смещению облака дыма назад, последние два транспорта, вокруг которых вертелись охотники, развернулись на обратный курс, бросив подбитых. Третий в колонне транспорт затонул сразу, второй тоже почти уже скрылся под водой, головной потерял ход и горел как свечка, так же как два мелких.
