– Мы готовы, ваше превосходительство, – спокойно ответил Максимов. – А дальше все в руках Божьих.
– Он нас не оставит… – уверенно сказал президент и обратил внимание на меня. – Значит, это и есть тот самый Майк Игл, поставивший за неделю все у меня в государстве с ног на голову?
– Я выполнял свой долг гражданина, ваше превосходительство, – скромно ответил я.
– Все бы его так выполняли… – посетовал Стейн и поинтересовался у меня: – Скажите, герр Игл, зачем вам наше гражданство? Я припоминаю, что подписывал вам прошение.
И зачем оно мне, спрашивается? Попробую ответить…
– Теперь я могу быть честным перед собой, защищая свое государство. Свое, а не чужое. Мне этот даст дополнительную мотивацию, ваше превосходительство.
– Интересный ответ… – Стейн внимательно на меня посмотрел. – Скажу даже больше – ответ порядочного человека. Ну что же, я и Свободное Оранжевое Государство умеем ценить полезных для нас людей.
– Ваше превосходительство, вы не представите меня вашим собеседникам? – Возле нас появилась миловидная девушка, выглядевшая совсем молоденькой, несмотря на старивший ее чопорный капор. Видимо, она вырвалась из-под опеки своей мамаши, спешившей теперь восстановить порядок. Грузная и полная, с виду настоящая мегера, женщина ухватила девушку за руку, но Стейн остановил ее властным жестом.
– Отчего же нет? Господа, позвольте представить вам мою жену, Сесилию Маргариту, и мою дочь, Гретхен Мерседес.
Дамы синхронно присели в книксене, при этом окинув меня пристальными взглядами. Именно меня, а не Максимова. Та, что Сесилия, – цепко и изучающе, а Гретхен – с каким-то веселым интересом. Пришлось ответить поклоном. Хотел приложиться к их ручкам, но вовремя одернул себя – пуритане, едрить, проклянут и не поморщатся. А оно мне надо?
Дальше последовал очень непродолжительный и ничего не значащий разговор, и президентское семейство прошествовало к другим гостям. Впрочем, в этом разговоре мне почудился некий интерес к моей персоне со стороны дам. Весьма завуалированный. Или мне показалось?
А потом я отправился к своим волонтерам. Около полуночи тихонечко проник домой, а с рассветом отправился сражаться за свою новую страну. К дикому, честное слово – дикому удивлению, меня провожали. Нет, не Лизхен и Франсуаза, они мирно спали в своих комнатах. Меня провожала… Гретхен Мерседес Стейн. Да, именно ее лицо мелькнуло в окошке кареты, стоящей на обочине улицы. Девушка махнула мне несколько раз платочком, после чего карета быстро скрылась в переулке. Что бы это значило? Да ну?..
– Ну нет… на фиг, хватит с меня баб.
Оранжевая Республика. Окрестности города Оксфонтейн
8 марта 1900 года. 17:00
Юркая ящерка, оставляя за собой облачка взбитой лапками желтой пыли, проскочила через дорогу и скрылась в зарослях полувысохшего кустарника. Первое живое существо за последний час, если не считать круживших в ультрамариновом небе стервятников. Ну и где вы, клятые бритты? Млять, ну и как можно воевать в таких условиях? Связи никакой, что творится вокруг – я знаю очень и очень приблизительно. А точнее, ни хрена не знаю.
Черт… позавчера нас нашел связной и сообщил, что буры возле Оксфонтейна довольно сильно потрепали бриттов и организованно отошли на подготовленные позиции перед столицей Оранжевой Республики. Почти как в реальной истории, вот только тогда этих подготовленных позиций не было и путь на Блумфонтейн оказался открытым. После чего Робертс выдвинулся из Оксфонтейна тремя колоннами с общим итоговым направлением на Винтерс-Влей. Левой колонной, направляющейся к Льюборгу, командовал генерал-майор Френч, серединной – сам Робертс, а правой, идущей к Петрусбургу, генерал-лейтенант Таккер. Но это было в реальной истории, а как будет сейчас? А вот хрен его знает… Хочется надеяться, что так же. Потому что Френча у Абраамскрааля дожидается де Вет, а колонну Таккера, в составе седьмой пехотной дивизии, кавалерийской бригады и бригады ездящей пехоты, жду я. Да, всего с сотней добровольцев, тремя пулеметами на повозках и тремя орудиями, из которых одно является тридцатисемимиллиметровой пукалкой Максима-Норденфельда, а второе – орудием Уитворда времен Гражданской войны в САСШ.
Что, и правда поверили? Шучу, конечно: со мной еще бурский коммандо в составе трехсот штыков… вернее, стволов – штыков у буров сроду не водилось. Но все равно, в полноценный бой с Таккером никто вступать не собирается.
Мы за эти девять дней очень многое успели сделать. Не все, что планировалось, но очень многое. Что именно? Долго рассказывать, было много обычной физической работы и никакого героизма, за исключением очередной схватки господина Мезенцева с очередным медоедом. Правда, в этот раз Веник, недолго мудрствуя, пальнул в животину из револьвера, но медоед все же добрался до его сапога и героически сдох, намертво вцепившись в него зубами. В общем, ничего интересного, но теперь бриттов, в частности Таккера, ждет несколько миленьких сюрпризов. Ну… это, конечно, если Робертс поступит именно так, как все случилось в реальной истории. В чем я не особенно уверен…
Взял бинокль и глянул на наши позиции. Орудия и ракетную батарею я расположил на холмах в километре от места предполагаемой сшибки. Отрыли капониры, маскировка максимальная, даже я с трудом определяю их позиции. Волонтеры и буры окопались в полный профиль в полукилометре правее и левее от дороги. Лошади и повозки остались за холмами-останцами, которые здесь почему-то называют «копье»; если что – надеюсь, сможем быстренько смотаться отсюда. Вернее, мы обязательно отступим, но после того как…
– Ну и где вас черт носит? – буркнул я и погладил ручку подрывной машинки. Страшнейший раритет – динамоэлектрическая машина Дрейера. Весит как ящик с патронами, но работает исправно. Всегда такую в свою коллекцию хотел. И получил…
На холме неожиданно появилась фигурка всадника. Степа, а это был именно Наумыч, опасливо поглядывая на дорогу, покрутил головой и направил коня примерно в мою сторону.
– Здесь я! – приподнялся в окопчике и махнул ему рукой.
– Эко ты, Ляксандрыч, зашхерился, – уважительно проговорил Степан и спрыгнул с жеребца. Степа последнее время любил щегольнуть незнакомыми для него словечками из моего репертуара, правда, предусмотрительно интересуясь их значением.
– Ну что? – Я содрал с головы капюшон накидки и с наслаждением потянулся.
– Идут, – спокойно сообщил парень. – Верст пять отсюда. По дороге идут. Впереди колонны разъезд, но недалече – в четверть версты. По бокам тоже шустрят. Пеших примерно половина, при десяти орудиях и паре пулеметов. По головам не считал, но много. Сотен сорок – пятьдесят, если не больше.
