Затем все повторилось с другим пальцем. Всего, как оказалось, следовало изучить четыре пальца.
Андрею было понятно, что Ильич победил. Конечно же, отпечатки совпадали, и если были различия, то только в малых деталях. Но женщинам был противен столь дилетантский подход к серьезной проблеме. Они удалились в дальний угол комнаты и принялись возиться с отпечатками.
Мистер-Твистер Юханссен занимал гостей разговорами совершенно дикого свойства. Его интересовало, какая в Москве погода и как гостям представляется погода в Стокгольме — не правда ли, она сильно изменилась к худшему за последние десять лет?
Бухгалтер кивал, но так, словно не соглашался.
Никто ни слова не говорил об отпечатках и дальнейших действиях. Андрей пытался понять, последний ли шаг к шкатулке они сейчас совершают, или им скажут, что теперь, после процедуры сравнения отпечатков, они должны будут выехать в город Мальме, где живет столетний ветеран социал-демократической партии, который знает, где зарыта коробочка. Наконец одна из женщин поднялась и протянула Мистеру-Твистеру лист с выводами их небольшой комиссии. Она стала объяснять свою точку зрения, а вторая женщина все кивала и выражала единодушие.
Наконец Мистер-Твистер передал лист бухгалтеру, и только тут Андрей заметил, что бухгалтер прижимает к боку тонкую папочку в цвет пиджака. Лист перекочевал в папочку, а Мистер-Твистер сказал:
— Что касается отпечатков пальцев, то они нас временно удовлетворили.
Почему временно — Андрей не понял.
— Поэтому, — продолжал Юханссен, — мы перейдем в кабинет президента нашего банка.
— Это банк? — удивился Андрей.
— Причем банк с длительной и почетной историей, — ответил Мистер-Твистер. — Мы финансировали и поддерживали шведских социал-демократов с начала этого века.
С этими словами он пошел вперед, к лестнице.
Процессия повторила путь в обратном направлении и поднялась затем на этаж выше, где царила богатая и достойная хорошего мужского клуба атмосфера, пахло сигаретным дымом, мужскими духами, отбивными и хорошей кожей.
— Ах, — сказала прелестная девица с такими длинными ногами, что Андрей — человек выше среднего роста — чуть не уткнулся грудью в ее небольшую крепкую попку, когда девица начала разворачиваться как раз перед его носом.
— Ах, — повторила девица, — прабабушка заждалась. Ей пора пить какао. Сколько можно заставлять ждать?
— Одну минутку, мы уже здесь, — воскликнул Мистер-Твистер. — Сейчас мы проведем сеанс — чистая формальность, клянусь вам, чистая формальность.
— Мы хотели бы понять, — сказала мадам Парвус, — неужели вам не достаточно проведенного испытания?
— Достаточно, — согласился Юханссен. — Это не испытание, а лишь встреча со старым другом.
Он подтолкнул сжавшегося от дурного предчувствия Ильича, и тот первым влетел в роскошную комнату из костюмного кинофильма.
У камина стояло кресло, старинное кожаное кресло с высокой спинкой.
Над спинкой поднималась струйка голубого дыма.
— Вам туда. — Мистер-Твистер подтолкнул Ленина, и тот пробежал по мягкому ковру к креслу.
Когда Андрей следом за Ильичом обогнул кресло, он увидел, что в нем, совсем утонув в мягкой коже, сидит маленькая сухая старушка с большой дымящейся сигарой в лапке.
Старушка была одета в платье начала века, и Андрей понял, что этого испытания Ильич может не выдержать.
Это была какая-то знакомая, приятельница Ильича. И она сейчас его не узнает.
— Нет! — закричала мадам Парвус, которая, видно, рассуждала так же, как и Андрей. — Мы не договаривались. Вам нужны отпечатки пальцев, так вы их получили.
Старушка заговорила по-немецки. Андрей плохо помнил немецкий язык. Он пытался перевести, но Мистер-Твистер остановил его.
— Не вмешивайтесь, — сказал он. — Пускай они сами решат.
— Это нечестно, — сказала мадам Парвус.
— Роза, — сказал Ильич. — Сколько лет мы не виделись!
— Роза? — повторила мадам.
— Разумеется, Роза Люксембург. — Ильич услышал голос мадам Парвус и был готов ей все объяснить. — К счастью, ее не убили, она осталась жива и скрылась в Швеции.
Старушка говорила и дальше, но Ильич не стал ее слушать.
— Я остаюсь на своих старых позициях! — громко заявил он и топнул ногой. — Мы никогда не поймем друг друга, и я уверен, что твоя смерть, хоть ее и считают героической, была заслуженной. Ты сама этого хотела, уклонистка!
Ильич резко повернулся и, обойдя кресло, пошел к выходу. Андрей направился за ним.
Мистер-Твистер догнал его.
— Что говорит ваш джентльмен? — спрашивал он. — Да переведите мне его слова! От этого многое зависит.
— У господина Ленина, — сказал Андрей, — сохраняются идейные разногласия с собеседницей.
— Не может быть! — сопротивлялся Мистер-Твистер. — У них не было идейных расхождений. Фру Цеткин всегда была его сторонницей.
Андрею стоило больших трудов не воскликнуть: «Какая еще Клара Цеткин! Это же Роза Люксембург!»
Он сдержался и спас Ильича. К счастью, Мистер-Твистер не расслышал первых слов Ильича — он совершенно не разбирался в русском языке и плохо в истории Октябрьской революции.
Он не понял, а Андрей не помог ему понять, что Ильич пошел ва-банк, ошибся в попытке угадать старушку, но случайно выиграл.
Андрей догнал Ильича и сказал:
— Шведский господин Юханссен уверен, что у вас никогда не было разногласий с Кларой Цеткин.
— Какая еще Цеткин! — ответил Ильич.
— Подумайте, Владимир Ильич, — настаивал Андрей, опасаясь, что в любой момент кому-то из присутствующих откроется истина, — вы же видели Клару Цеткин, но забыли, что она — ваша союзница по Третьему Интернационалу.
Ильич кинул пробуждающийся взгляд на Андрея и громко произнес:
— Нет, батенька, нет, нет и еще раз нет! Были у нас разногласия с товарищем Цеткин. Я готов вернуться и доказать ей это на простых примерах. Спросите у нашего сопровождающего лица, могу ли я открыто и нелицеприятно объяснить этой Цеткин суть наших разногласий?
— Господин Ленин, — сказал Андрей, — хотел бы возвратиться и завести партийную дискуссию с госпожой Цеткин, которую вы так быстро прервали.
— Ни в коем случае! — воскликнул Мистер-Твистер. — С нас достаточно, мы удовлетворены.
Он вынул мобильный телефон и на ходу принялся быстро говорить по-шведски.
Затем он остановился и, не отнимая телефона от уха, кивал и повторял: «Яйа!»
Затем отыскал глазами Андрея и сказал:
— Шеф ждет вас.
* * *
На двери главного кабинета, резной и солидной, как и все на этом этаже, была небольшая вычищенная табличка со словом «President».
