— Флинн?
— Сэр, я хотел бы выступить.
Адмирал посмотрел на Петреуса — он думал, что выступать будет все-таки он. Получается — попросил начальника разведки. Возможно, доклад еще более жесткий и скандальный чем тот, который они первоначально согласовали. Хотя и за первоначальный… можно тихо выйти в отставку без особых почестей.
— Послушаем, если нет возражений.
— Спасибо. Относительно будущего Афганистана можно сказать только одно — что будущего у этой страны как такового нет. Ситуация в Афганистане принципиально отличается от того, с чем мы столкнулись в Ираке — и анализируя наши планы по второй и третьей фазе операции, можно сказать что это и была наша принципиальная ошибка — мы попытались применить рецепты, сработавшие в одной стране к другой, не замечая разницы между ними. А она существенная. Ирак — это государство диктаторского типа, но все же государство, население в нем жило и привыкло жить при сильной, в чем-то даже жестокой власти. В его понимании власть — пусть она и жестока, и в чем-то несправедлива — но она абсолютно необходима для выживания. Пауза, в течение которой в Ираке не было власти — она была хоть и тяжелой как для нас, так и для иракцев — по историческим меркам она была короткой и нам удалось установить там другую власть. Афганистан же живет без власти на протяжении двадцати лет, последняя власть, которая там рухнула — это была власть установленная русскими. А некоторые племена вообще живут без государства, в их жизнь почти не вмешивался даже король, на любые попытки вмешательства они отвечают сопротивлением.
Таким образом, то что мы сделали в Ираке и то что мы пытаемся сделать в Афганистане — централизованную власть — чужда обычному афганцу и многие будут воевать против нее, какой бы она не была.
Единственная возможность, которая у нас еще осталась в Афганистане — это афганизировать войну, переведя ее из религиозной плоскости в плоскость национальную, попытаться столкнуть лбами агрессивных националистов и талибов. Талибы, первоначально почти полностью состоящие из лиц пуштунской национальности сейчас превратились в международный террористический интернационал, пуштунские же племена в отношении к талибам разделились. Если мы сделаем так, что талибы будут воевать против пуштунов, а пуштуны — против талибов, то мы победим, даже если нам придется уйти.
Напоминаю для всех присутствующих, что в одна тысяча восемьсот девяносто третьем году сэр Мортимер Дюранд заключил с правительством Афганистана договор, отнявший у Афганистана значительную часть территории по произвольно проведенной на карте линии, так называемой линии Дюранда. Договор был заключен на сто лет, и значит — в девяносто третьем, восемнадцать лет назад утратил свою законную силу. В настоящее время у Пакистана нет никаких законных оснований удерживать территорию называемую «зоной племен» — а у правительства Афганистана — законного правительства Афганистана — есть все основания требовать эту территорию назад, поскольку по условиям договора она была отдана Британской Индии не постоянно, а временно. Более того — на нашей стороне и против Пакистана может выступить Индия, законный правопреемник международных обязательств Британской Индии — а Пакистан остается в одиночестве и загнанный в тупик. Господа, примерно семьдесят процентов баз, лагерей подготовки, складов вооружения пакистанского Талибана находится в зоне племен, но афганская, а следовательно и американская армия не имеют туда доступа в связи с юрисдикцией Пакистана над этой территорией. Все что мы делаем — это наносим удары с беспилотников, а надо — пройти по этой земле огнем и мечом. В то же время для пуштунов возврат этой земли и объединение их племен в едином государстве является делом их национальной чести. Если правительство Афганистана потребует у Пакистана передать под юрисдикцию Афганистана незаконно удерживаемые племенные земли — а США и Индия поддержат эти требования, все пуштуны перейдут на нашу сторону. В то же время Талибан, как организация прямо контролируемая пакистанскими военными и разведкой не сможет встать на иную позицию, кроме резкого неприятия требований Афганистана. Тем самым мы добьемся раскола Талибана, потому что все пуштуны солидаризируются со своим народом, а не с исламским джихадом или пакистанской разведкой. Ключ к победе на Востоке, сэр — это столкнуть лбами агрессивный национализм и религиозный экстремизм. Религия ислама интернациональна, даже подчеркнуто интернациональна — в то время как на Востоке родо-племенные пережитки очень сильны, они оказывают довлеющее влияние на поведение человека. Пуштун — они прежде всего пуштун и только потом мусульманин. Если мы заставим пуштунов сражаться с мусульманами — они просто перебьют друг друга. Самоликвидируются и позволят нам построить наконец то в Афганистане нормальное государство и общество. Только так мы можем избавиться от наших врагов среди афганцев — руками самих афганцев.
Закончив выступать Флинн — он выступал стоя — сел на свое место.
— Генерал Петреус?
— Это общее мнение штаба сил стабилизации, сэр — коротко доложил Петреус
— Ник, вы тоже так считаете?
— Так точно, сэр — ответил Картер
Адмирал оглядел собравшихся офицеров
— Поддерживаю предложенный план — с места сказал МакКристал
Еще бы не поддерживал… верный пес Петреуса, вместе служили, если бы не он — давно бы вылетел за длинный язык.
— Хорошо, обсуждаем предложенный вариант. Генерал, вы уже согласовывали предложенное с кем-то в Афганистане?
— Никак нет, сэр.
— В Вашингтоне?
— Никак нет, сэр.
Последнему утверждению адмирал не поверил. Скорее всего — руку приложил Гейтс, для американских военных такой план слишком сложен. А вот для Гейтса… чертов византиец, он пропитался русской культурой, и стал таким же, как русские, хитрым и коварным. Одно его публичное одобрение действий Путина чего стоило, это же вызов половине Вашингтона.
— Этот план проработан на уровне задействования сил и средств?
Поднял палец Петреус
— Адмирал, этот план не требует почти никаких дополнительных ресурсов военного характера. Все что есть — все у нас уже там. Здесь должны воевать не мы — упаси нас бог от того, чтобы хоть один американский солдат вмешался в эту свалку. В Афганистане все готовы перегрызть глотку друг другу, пока не появляемся мы — так давайте же не будем доставлять афганцам удовольствия и постоим в стороне. Вся наша роль — в максимальном усилении афганской армии, в том числе через посредников, и в гарантиях. Власти Афганистана должны быть на сто процентов уверены в том, что мы не бросим их в конфликте с Пакистаном. Пакистан в отношениях с Афганистаном всегда доминировал, он в разы сильнее и в военном и в экономическом отношении — но его сила только видимость. Их армия проиграла две войны и потеряла часть территории — и ни на йоту не изменилась с тех пор, просто перевооружилась. В самом Пакистане армию многие ненавидят, их армия больше приспособлена к тому, чтобы воевать с собственным народом, чем с внешним врагом. В зоне племен ситуация очень взрывоопасная, до восемьдесят восьмого года, когда на сцене появился Талибан — там постоянно происходили мятежи против пакистанских властей. Экономическая ситуация в Пакистане предельно плохая, после наводнения прошлого года и экономического кризиса казна пуста, безработица достигает пятнадцати процентов трудоспособного населения. Пакистан — это законная добыча, сэр, и время им расплатиться за то, что они делали.
— Это наши давние союзники.
— Сэр, ныне это союзники Китая. Они закупают китайские самолеты. Они совместно с Китаем развивают порт Карачи и хотят, чтобы там была китайская военная база с авианосцем. Они получают помощь от Китая. Сэр, Пакистан это сателлит Китая в чистом виде, у нас нет никаких моральных обязательств перед ними. После того, как они брали у нас по миллиарду долларов в год, а потом тратили эти деньги на развитие Талибана — у нас не может быть никаких обязательств перед столь злонамеренным и двуличным режимом. Полковник Питерс был прав — мы должны разорвать в клочья несколько режимов, которые играют с нами в игры, причем обязательно с лишением части территории и передачей ее лояльным нам странам. Пакистан идеально подходит на эту роль, тем более что мы можем просто разделить эту страну надвое. Юг отдадим Индии, тем самым обеспечим себе идеального стратегического союзника, обеспечим сбыт значительного количества американской военной техники, а заодно не дадим ей развиваться бесконтрольно и слишком быстро. Бывшую территорию Пакистана придется замирять, и замирять десятилетиями — но ее будем замирять не мы, а Индия с ее боле чем миллиардным населением. Запад и северо-запад Пакистана, так называемую зону племен получит Афганистан. Это государство мы тоже будет поддерживать, и тоже будем сбывать туда оружие и военную технику. Самое главное в таком решении — у нас не будет запретных зон для действий, мы разом получаем вместо двух враждебных государств, и одного нейтральное — два дружественных нам государства, дружественных до гробовой доски.
