Достаточно устойчивым было положение левых сил и в Петросовете. После довыборов мы добились квалифицированного большинства в самом Совете, а после создания Временного правительства и в Исполкоме. На этот раз Петросовет не поддержал Временный комитет Государственной думы в его стремлении создать Временное правительство, а занял по этому вопросу выжидательную позицию. Это дало повод потребовать от Керенского после его вхождения в кабинет Львова (дальнего родственника нашего полковника) покинуть Исполком. На его место избрали меня. Таким образом, у левых в Исполкоме стало восемь мест из пятнадцати (по четыре у левых эсеров и большевиков). Становилось очевидно, что в создавшихся условиях ждать октября чтобы передать государственную власть в руки Советов не имело смысла. Остро встал вопрос о прибытии в Петроград Ленина. Тогда-то мы и вспомнили о словах Львова насчёт полёта и пилота. Бывший полковник был срочно отозван с дачи и в тот же день отправился на поиски своего знакомца. К счастью, его поиск не оказался долгим. Уже вечером на нашей пустовавшей несколько дней квартире состоялся круглый стол с участием Глеба (везёт нам на это имя!) Васильевича Алехновича, лётчика-испытателя Русско-Балтийского вагонного завода. Ввиду отсутствия в доме хозяйки – Ольга с Герцогом остались в крепости – стол был накрыт по-простому: чай, ситный хлеб и колбаса. Алехнович поведал нам удивительные вещи. Оказалось, что «Александр Невский» вовсе не фантом, а реально существующий самолёт, доведённый до состояния опытного образца. «Невский» по своим техническим данным значительно превосходил своего предшественника. Летал выше, дальше и быстрее «Муромца». Мог принять на борт значительно больше пассажиров и груза. Дальность полёта «Невского» без посадки почти вдвое превышала дальность полёта «Муромца». Это вселяло оптимизм и мы, убрав со стола еду, расстелили на нём карту Европы с нанесённой на ней линией фронта. Васич вооружился циркулем-измерителем и мы стали прикидывать возможные маршруты полёта.
– По прямой от Питера до Берна чуть более двух тысяч километров, – задумчиво произнёс Васич.
– Самолёты по прямой, да ещё на такие расстояния, не летают, – огорчил Васича Алехнович.
– Да знаю я! Всяко, километров пятьсот набросить надо. А если лететь от линии фронта?
Васич поставил одну ножку циркуля в район Ровно.
– С накрутками больше полутора тысяч. Без посадки на вражеской территории не обойтись!
Васич с досадой отбросил циркуль. А вот мне наоборот пришла в голову идея. Я взя обиженный Васичем циркуль и пустился в свои измерения. Остальные молча следили за моими манипуляциями.
– Если лететь через Швецию, то можно пролететь над Германией без посадки! – наконец объявил я.
– И что толку? – раздражённо спросил Васич. – Можно подумать, в Швеции нас кто-то ждёт!
– В Швеции могу ждать я, – неожиданно подал голос Львов.
Все головы повернулись к экс-полковнику.
– Вы?! – озвучил общее удивление Васич.
– Я вам уже как-то рассказывал, что моя семья сейчас в Стокгольме, – сказал Львов. – Этот выбор не случаен. Дело в том, что моя жена родом из влиятельной аристократической шведской семьи. Я думаю, что находясь в Швеции, мог бы организовать посадку и даже дозаправку самолёта.
Васич мигом воспрянул духом.
– Так ведь это же то, что доктор прописал! – воскликнул он. – Этот путь ещё и безопаснее.
И вновь огорчил Алехнович.
– Ничего не получится, – заявил он.
– Почему? – удивился Васич.
– А как вы предполагаете уговорить Сикорского лететь в Швецию?
– А разве нельзя обойтись без него, просто угнать самолёт? – спросил я.
– Только не с заводского аэродрома, – твёрдо заявил Алехнович. – Тому есть много причин, но с вас хватит и той, что на это никогда не пойду я.
– А зачем вы тогда вообще согласились на эту встречу?
– Потому что в ходе разговора с Петром Евгеньевичем в моей голове сложился определённый план.
ГЛЕБПлан у моего тёзки был, честно признаться, хреновый. Но попав в руки опытного начштаба, очень скоро превратился во вполне даже выполнимый. Уже на следующий день мы приступили к его исполнению. Макарыч и Львов убыли на завод, где Алехнович должен был представить их Сикорскому. Ёрш и Бокий отправились в ПК очень надеясь на то, что Юлиан Семёнов ничего не придумал, и у Шляпникова действительно была экстренная телеграфная связь с Лениным. Я же на штабной машине отправился в Петропавловскую крепость, где меня ждала штабная работа и непростой разговор с Ольгой.
* * *
Собаке коменданта позволено многое, и Герцог беззастенчиво пользовался предоставленной свободой. Мы с Ольгой вели себя более скромно, чинно меряя шагами протяжённость крепостных стен.
– … Такой вот получился план.
Этими словами я завершил рассказ о предстоящей операции, которой было присвоено кодовое название «Цюрих-транзит». Ольга, которая до этого слушала молча, рассматривая что-то у себя под ногами, подняла голову и посмотрела мне в глаза.
– Я поеду с тобой!
Сказать «нет!», значило попусту потратить твёрдое мужское слово. Тут нужна была особая военная хитрость, на которую способен только опытный начштаба. У меня такая хитрость в запасе, разумеется, имелась.
– Хорошо, – согласился я. – Кому на время своего отсутствия передашь Центр подготовки бойцов спецназа?
Ольга крепко задумалась. (На самом деле, она только сделала вид, что думает над моими словами. Но понял я это слишком поздно). Потом решительно произнесла:
– Тогда мы должны обвенчаться до твоего отъезда!
Хлоп! Дверца захлопнулась, и хитроумный начальник штаба, в который раз, погорел на простой женской уловке. Одержав лёгкую победу, Ольга явила благородство и увела разговор в сторону от грустной для побеждённого темы.
– Мишка, понятное дело, остаётся на хозяйстве. А Ерша ты с собой берёшь?
– Нет, – помотал я головой. – Сначала хотел, но потом передумал. Какой-то он последнее время не такой.
– Всё очень просто, – усмехнулась Ольга. – Наш мальчик влюбился.
– Нашла мальчика, – фыркнул я, – дяденьке за сорок, а с учётом разницы во времени, так и все сто сорок! – Тут до меня дошёл смысл сказанной Ольгой фразы. – Как влюбился?!
– Очень просто. Как мальчишка. Ему ведь по факту и тридцати нет, а ей и того меньше.
– Ей? Ты что её видела?
– Видела, случайно. Наташей зовут.
– Красивая?
Ольга вздохнула.
– Она молодая, почти девочка, в этом возрасте все красивые.
МИХАИЛСикорского мы нашли в подавленном состоянии. Дела на заводе шли из рук вон плохо, а тут ещё и царь отрёкся. Не помню, был ли Сикорский убеждённым монархистом, но с представителем Совета встречаться отказался категорически. Но не зря же со мной поехал Львов, который был знаком с Сикорским лично. О чём они там наедине говорили я, конечно, не слышал, но примерно представлял, поскольку основные тезисы беседы мы со Львовым набросали вместе. Короче, «отец русского авиастроения» сменил гнев на милость и вышел-таки ко мне пусть и с хмурым лицом. Правда к концу беседы хмарь сошла с холёного лица, а я удостоился приглашения на чай. И всё потому, что пообещал авиаконструктору, что Совет и производство наладит, и даже «Невского» поможет в серию запустить. Но для этого требуется доказать надёжность аппарата. Сикорский тут же выразил готовность и аэроплан к испытаниям подготовить, и лично принять в них участие. Местом испытания предварительно наметили Юго-Западный фронт. Я, не тяня резину, отправился в рабочий комитет и, хоть и не без труда, убедил товарищей рабочих прекратить все формы саботажа.
