— И надо тебе такую обузу, — фыркнул "профессор", устраиваясь поудобнее на колченогом табурете. — Двигатель-то куда слабее моего будет[244], так что бери четыреста двенадцатого, я слышал, нынче тем кто с ЭВМ "на ты", в очереди не отказывают.
— Руль у твоего итальяшки автобусный, — поддержал соседа Сан Саныч. — Бензин только девяносто третий, не на каждой заправке найдешь. Масло опять таки, специальное, не напасешься его, да и с запчастями труба…
— Пружины вместо рессор, картошки много не увезешь, — развил мысль владелец 402-го. — Василич-то вон, глянь, — он кивнул в сторону распахнутых невдалеке ворот, — дополнительный лист снизу в пакет засадил, с резиновыми отбойниками на концах, теперь грузи в багажник хоть гири, все нипочем.
— Железо больно хлипкое, — осторожно добавил Роман. — Дружбан в "Зарулем" читал, там водитель-испытатель на крыло оперся, враз вмятина, будто кувалдой жахнули…
— Ха! — Ильшат и не думал смущаться. — Рома, ты бы нам налил по второй, а я пока спрошу товарищей кой о чем… — Он повернулся в сторону "профессора", и вкрадчиво спросил: — А кто тут осенью жаловался, что мост задний волком воет, как до семидесяти разгонишься? Рассказывал, что три раза на СТО ездил, но пока мастеру четвертак не сунул, отрегулировать не смогли? А еще коллегу поминал, с таким же "Москвичом", у которого движок клина словил на двадцать первой тысяче, в аккурат как гарантия кончилась? А всего-то вкладыши задрало из-за оставленной в маслоканалах коленвала стружки…
— Зато он сразу с поршней пару миллиметров снял, теперь на семьдесят шестом ездит, — постарался найти хорошее в плохом Фома Васильевич. — И по весу подогнал группы, теперь движок даже на холостых работает ровно-ровно, не шелохнется.
— Погоди радоваться, еще намучаешься иномарку в наши морозы заводить, -
в свою очередь, недобро посулил Сан Саныч.
— Да все лучше, чем промазка подвески каждый месяц, — легко вернул пожелание будущий обладатель "Жигулей". — Как ни приду, ты все под "Волгой" рукоятку шприцевателя дер-дерг.
— Газик надо брать! — попробовал вмешаться в спор "знатоков" Роман. — Дядька мой как кооперативы пошли, взял да купил ГАЗ-69, ну, как перевооружение объявили, их дох…я с армии списывают. Перебрал, теперь гоняет по окрестным деревням, молоко собирает да в район свозит.
— Бракоделы-то везде одинаковые будут, — помня накал старых споров, "профессор" попытался сменить "горячую" тему. — Но Москвич-то настоящий зверь, двигатель шикарный, подвеска реально емкая! К нему всего-то надо руки правильным местом приложить… А лучше бы сразу купить экспортный четыреста двенадцатый! Чинить легко, и с запчастями проблемы не будет.
Возражать никто не стал, действительно, после введения новых правил зарубежной торговли, по которым советские предприятия могли самостоятельно распоряжаться пятью процентами валютной выручки, реэкспортные советские машины неожиданно вошли в моду среди автомобилистов, разумеется, тех кому повезло с местом работы. О качестве их сборки ходили настоящие легенды, не зря двух-трехлетния болгарская "Rila", а тем более "Scaldia" бельгийского производства, ценилась куда дороже нового "Москвича"[245].
— Хороший повод, кстати! — Сан Саныч поднял свой стакан, приглашая компанию к тосту. — За машины без брака!
— Чтоб не догнал нас конец квартала, — согласно тряхнул головой Ильшат, выставляя в ответ треснувшую в незапамятные времена столовскую чашку. — Кстати, мужики, а вы в курсе, что сегодня старт международного ралли?
— Какого это? — насторожился Роман.
— Вы что, газет совсем не читаете? — откровенно изумился "хитрый татарин". — Супермарафон Лондон-Мехико, гонка на тридцать тысяч километров[246]. Кстати, через неделю они должны через Ленинград и Москву проехать, еще и живьем поглядеть можно.
— Ого, ничего себе пробег выходит! — поразился "профессор". — Я видел в программе на сегодня, но не думал, что так серьезно.
— Домой надо! Бежать, смотреть, — подорвался Роман. — Саш, давай короче, у меня телек дядька давеча зачинил, сейчас бодро кажет.
— Ша! Никто уже никуда не идет! — успевший встать Сан Саныч положил свои широкие ладони на плечи парней. — У нас тут не балаган какой, а солидное учреждение, — веско добавил он, направляясь к своему гаражу.
Скоро он появился у вновь, держа в одной руке пластиковую овощную корзинку с поставленным в нее аккумулятором, в другой же красовался темно-серым матовым металлом и броским шильдиком SONY[247] портативный телевизор, размером и видом отдаленно напоминающий колодезное ведро. Установив прибор прямо на гравий, Сан Саныч с ловкостью, выказывающей немалую практику, разложил антенну, и подключил аккумулятор.
— Ого, — только и смог выдавить из себя Роман.
— Что бы вы без меня делали, — блеснул золотой фиксой бригадир слесарки.
— …по статье 152 УК РСФСР[248] народный суд приговорил директора объединения "Светлана" к трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовом учреждении общего типа. — Из телевизора неожиданно прорвался голос диктора новостей. — С чувством глубокого удовлетворения приговор поддержали руководители крупных советских предприятий, которых специально пригласили на заключительное заседание суда[249].
— Небось нехило они там пересра...ись, — недобро ухмыльнулся владелец 402-го. — Нынче не часто из-за такой малости у нас сажают.
— А что там случилось-то? — спросил Сан Саныч, машинально перещелкивая размещенной сверху ярко-красную ручкой ПТК на другой канал. — Опять политика какая-нибудь?
— Как раз за брак и закрыли, третьего дня "Вечерка" аж на первой странице писала, — поделился источником знаний владелец 402-го. — И правильно, в мои-то годы без разговоров впаялиб червонец за вредительство, и с этапом на Колыму шпалы таскать.
— Жалко мужика, ни за что под компанию попал, — возразил Ильшат. — Мне приятель в деталях рассказал, короче, в новом корпусе этой самой "Светланы" для производства электронных схем оборудовали герметичные помещения, к ним, как полагается, систему очистки воздуха, которая аж целый этаж занимает. Естественно, поставили специальные рамы из алюминиевых профилей, импортные кстати, в них стекла на резиновых уплотнителях. А работающие там тетки, которым видите ли жарко стало, наняли местных слесарей, те им за несколько бутылок водки и врезали форточки.
На секунду над импровизированным столом повисло молчание.
— И все?! — первым смог высказать единое мнение Фома Васильевич. — За форточки? Три года? Директору? Да быть такого не может!
