Я подождал месяц, увидел, что все военные галеры уже разоружены и поставлены в ангары, после чего и сам пошел к коменданту военной гавани. Это был, как я его назвал, алан полусонный. Он сидел на низенькой табуреточке под навесом на крыльце, ведущем в, так сказать, его рабочий кабинет, но вид был такой, словно проснулся несколько секунд назад и, если я не успею, опять заснет быстро и надолго. Зуб даю, что, как и почти все кочевники, он не умеет плавать и боится воды. Я уже не говорю о знаниях в вопросах кораблестроения и мореплавания. Видимо, получил должность от обратного, в наказание за что-то, скорее всего, за сон на посту.
— У тебя пустуют несколько ангаров. Я бы хотел арендовать два для своего корабля, — обратился я к нему. — Кто решает этот вопрос — ты или к Гейзериху идти?
— Занимай, какие хочешь, — дружелюбно разрешил алан.
— Сколько это будет стоить до лета? — спросил я.
Сейчас всего два времени года. Здесь лето длиннее зимы, севернее — наоборот.
— С тебя нисколько, ты свой, — отмахнулся он.
— Пришлю тебе бочонок хорошего вина, — сказал я на прощанье.
— Это можно, — молвил алан, стремительно погружаясь в сон.
Через неделю марсильяна с помощью четырех пар волов и полусотни человек была вытащена на стапель и закреплена кильблоками, изготовленными к тому времени по моему заказу. Паруса, канаты, якоря и прочее шкиперское имущество сложили на складах, которые были частью каждого стапеля. Днище марсильяны изрядно обросло бородой из водорослей и бородавками из ракушек. Через три дня, когда подсохли, их счистили железными скребками, опять-таки изготовленными по моему заказу. Гнилых и поломанных досок не обнаружил. Конопатить и смолить будем перед спуском на воду, а пока пусть сохнут.
Зиму провел в переездах из Карфагена в имение и обратно, причем в городе проводил больше времени. Хильде было не до меня. В то время, когда я помогал обработать Сардинию, она родила сына, получившего имя Сигберт (Яркая победа), как у ее отца. Роды были тяжелыми, чуть не умерла. Потом долго выздоравливала, но при этом кормила ребенка грудью, хотя я предлагал завести кормилицу. Германцы не понимают, как можно отдать ребенка чужому человеку. Разве что в случае смерти матери доверить его родственнице. Мне показалось, что Хильда была даже рада появлению Лаодики. Кто-то ведь должен заботиться обо мне, пока она болеет. К тому же, она первая родила мальчика. Значит, ее сын будет после меня старшим в роде. Остальные мои дети, ее и Лаодики, будут подчиняться ему. Это главное. А многоженство у ее соплеменников, даже после крещения, в порядке вещей. Практичная германская женщина не требует от мужа невозможного — чтобы был кобель, но не сукин сын.
Со второй половины марта я начал готовить марсильяну к очередной навигации. К работе приступил почти весь старый экипаж. Некоторые за зиму успели смотаться в Фессалоники и вернуться с семьями, поэтому с большим рвением с утра до вечера конопатили днище, готовя его к смолению. На обустройство на новом месте надо много денег и желательно побыстрее.
В конце месяца пришло известие, что шестнадцатого марта в Риме по приказу Флавия Петрония Максима двумя скифами (видимо, наемниками из кочевников, но не понятно, кем именно — гуннами, аланами, аркацирами или какой-то другой народности), служившими раньше под командованием Флавия Аэция, Оптилой и Траустилой был убит император Валентиан Третий. По одной версии это была месть за изнасилование жены Флавия Максима, которая годилась в матери тридцатипятилетнему императору, по другой, как мне кажется, более вероятной, за отказ назначить на должность, которую раньше занимал Флавий Аэций. Как бы там ни было, в Западной Римской империи началась борьба за трон. Кандидатов было трое: подстрекатель убийц Валентиана Третьего, за которым стоял римский сенат; Флавий Юлий Валерий Майориан, командовавший армией после смерти Флавия Аэция и поддерживаемый овдовевшей императрицей; и Флавий Максимиан, сын разбогатевшего египетского купца, бывший начальником стражи у Флавия Аэция, за которым стояла часть армии и немалые деньги отца.
Когда эти новости добрались до нас, наверное, у Западной Римской империи был уже новый правитель, но мы этого не знали. Поэтому Гейзерих приказал на всякий случай готовить флот к походу. В военной гавани, раньше практически пустовавшей, если не считать охрану и мой экипаж, подновлявший марсильяну, вдруг закипела работа на всех стапелях. Вандалы, припухшие от зимней спячки, безделья, с энтузиазмом вводили в строй свои галеры.
Мои люди, закончив конопатить судно, принялись его смолить. Точнее, смолили их соседи свои галеры, а подводную часть марсильяны покрывали составами, позаимствованным мной из британского флота начала девятнадцатого века. Сперва корпус покрыли горячим раствором смолы, скипидара и льняного масла. Он защищает от гниения и червей-древоточцев. Затем был более густой и вонючий, зеленоватый раствор из растопленного, китового жира, серы, медного купороса, дегтя и смолы. Остальные необходимые компоненты я не нашел в Карфагене. Этот, ругаясь и кривясь от вони, намазывали густо, как щедрая хозяйка сливочное масло на бутерброд. Второй слой уничтожал любую живность и растительность, пожелавшую поселиться на нем. Правда, со временем ядовитость вымывалась, и он становился безвредным. Обычно хватает на полгода, но в теплых морях, в которым относится и Средиземное, срок может быть короче. Так что, как и в прошлом году, на пару осенних месяцев подводная часть марсильяны станет новым местом обитания для водорослей и ракушек.
Раствор высох, затвердел. Марсильяну стащили на воду к радости наших соседей, которые жаловались, что из-за ядреной вони не могут кушать в военной гавани. Говорили, что даже крысы сбежали из той части ее. На борт погрузили якоря, паруса, канаты и прочее имущество. Затем привезли бочки с запасами еды и пустые для воды. Оставалось наполнить их — и корабль к бою и походу готов.
68
Марсильяна заканчивала предыдущую навигацию у берегов Сардинии и начинает там же. Мы стоим на рейде порта Каралис. В баркас грузится очередная партия десанта. Нет, не для того, чтобы осаждать город. Сардосы сдались без боя. Как только наш флот приблизился к острову, на берегу напротив городских ворот уже стояла делегация из «лучших» людей. Хлебом и солью не одарили, но всем своим жизнерадостным видом показывали, что готовы зацеловать до синяков задницу Гунериха, командовавшего армией вторжения. Вместе с ними и в сопровождении охраны человек из двухсот наследник вандальского престола зашел в Каралис. Как догадываюсь, здесь будет штаб обороны острова от римлян, если вдруг надумают изгнать вандалов. Бывшие хозяева в один миг стали ненавидимы и презираемы. Если все-таки одолеют вандалов, точно так же в один миг опять станут любимыми и почитаемыми. Переобувание на лету — самый любимый вид спорта малых народов во все времена.
Не только у меня, но и почти у всех командиров, с кем я разговаривал в последние дни, есть четкая уверенность, что римляне проглотят потерю Сардинии молча, как и в случае с Сицилией. Если и скажут что-то, то типа «Она нам и не нужна была!». К тому же, на момент захвата Сицилии в Западной Римской империи был законный император Валентиан Третий и раскрученный полководец Флавий Аэций. Теперь ни того, ни другого, а на троне самозванец Флавий Петроний Максим, взявший тронное имя Максим Второй. Его право на трон не подкрепила даже женитьба на Лицинии, вдове предшественника. Поданные считают, что ими временно правит Маркиан, император Восточной Римской империи.
Гейзерих отправил в Рим посольство, чтобы напомнить, что мирный договор с вандалами держится на обещании выдать Евдокию, старшую дочь Валентиана Третьего, за Гунериха. Девочке уже шестнадцать, созрела. Пора ей отправляться на брачное ложе. Посольство до сих пор не вернулось. Не трудно догадаться, что Максим Второй тянул время, не желая, чтобы этот брак состоялся, но и ссориться с вандалами не хотел. Видимо, захват Сардинии должен был поторопить его.
