– Диавольская твоя задумка! – крестясь, гневно прошипел вслед за гостями сползший на берег служитель. – Души христианские губить.
– Воистину диавольская! – вторили служителю мужики, крестясь, покидая борт.
– Спасибо тебе, свет человек, – подавив очередной спазм и стараясь не обращать внимания на опротивевшего уже служителя выдохнул Николай Сергеевич.
– Был бы свет, так уже в кущах райских почивал бы. А так – здесь. Грехи, что ль, держат да к Богу не пускают…
– Много, что ли, али тяжки?
– А кто без греха-то? – вместо ответа выдохнул тот. – Богу, что ль, свыше виднее, чем мне.
– Вишь, Васька, – поняв, что дальше этот разговор вести смысла нет, обратился к княжичу преподаватель. – На то и науки, чтобы лодьи добрые строить. Да такие, чтобы ни волна, ни ветер, ни ворог злой – не помеха.
– А без наук, Никола?! Неужто не сладишь? – поник Василий Дмитриевич.
– Сладим! – подбодрил того трудовик. – А надо будет, так и у царьградских мастеров спросим. А пока и сами сразуметь попытаемся. Оно ведь пока лодьи малые, так и не шибко накладно, тем паче что Великому князю Московскому ох как затея эта не по душе!
– Малая? – глаза молодого человека распахнулись от удивления.
– Это, – кивком указал на покачивающийся борт, – совсем невеличка. Придет время, строить будет впятеро большие. Эти – наловчиться чтобы.
– Мачты, что ль, высоки, – глядя на лодью, прогудел Олег.
– Весу добавить надобно бы, – подметил пенсионер. – Легка, да, твоя правда, мачты высоки, а еще и стоят нетвердо: того и гляди – подломятся. Вот и пляшет она. Камнями загрузить надо бы.
– Загрузить? Камнями, что ль? Ноги попереломаешь! И товару меньше возьмешь.
– Сюда гляди, – порывшись в торбе, Николай Сергеевич извлек свернутые в трубку бумажные листы и уголек и тут же в сердцах выругался: туго свернутые, они потрескались и начали растягиваться на волокна, превратившись в непригодные для письма лохмотья. – Тьфу ты! – поняв оплошность, сплюнул пожилой человек.
– Купцы-шельмы? – от цепкого взгляда мужчины не укрылся этот инцидент. – Товару нелепого, что ль, всучили?
– Зачем купцы? Сам сробил.
– Сам? – уважительно присвистнул тот. – Не брешешь, что ль? Ох, рукаст…
– Ты лучше гляди, – отыскав более или менее нормально сохранившийся лист, взялся объяснять трудовик. – Лодья нынче как делается? Как при Олеге еще! Вон, тес друг на друга набивается, ну или наращивается.
– Так, – кивнул Олег.
– Вот и получается, что… – трудовик призадумался, прикидывая, а как объяснить собеседникам про центр тяжести. – Гляди, – поняв, что проще нарисовать, чем рассказывать словами, взялся за дело преподаватель. – Вот – насад, а вот – лавки для гребцов. А вот – пустота получается между, которую загрузить бы. И тебе лодья сидеть в воде плотнее будет.
– Ну… – Олег задумчиво почесал подбородок. – А лихие как? По камням, что ль, скакать будешь с мечом в руках?
– Иначе делать надобно. Два корпуса: тот, что в воде, и тот, что внутри лодью опоясывает. Из теса, пусть бы и внабой. И борта – высоки чтобы были. А здесь – перегородка. Пол и потолок она же, а между, – как хоромы. И для товару, и для люда, чтобы укрыться.
– Так мороки сколько! – оценив задумку собеседника, прогудел Олег. – И лодье, – он посмотрел на качавшиеся у пристани суда, – всяко втрое больше быть надобно. Оно, хоть как у венецианцев, а все одно: пока тесу одного нарубишь, так и сгниет все. Или мастеров умается, что ль, прорва.
– Напилим доски. Теперь уже научены; и ладно и шибко, – забыв про наказ Дмитрия Ивановича, мысленно поаплодировал самому себе за то, что именно в этот период соорудил пилораму! Теперь с доской-то уже точно проблем быть не должно!
– Плясать, что ль, не будет? – покачав головой, с сомнением в голосе отвечал Олег. – Вон, между ними все одно – пустота. А борта высоки, так еще шибче разболтает.
– Каменьями меж корпусов проложим. Так, чтобы сразу вниз тянули. Крепче сидеть будет лодья наша. И мачты: ту, что на носу, и ту, что на корме, короче сделаем, а еще меж собой канатом пеньковым поприхватим, чтобы качало их не так. Вот тебе и радость!
– А не дай Бог дно пробить? Вон, как одно дно, так и попусту. Сразу углядишь да, Бог даст, залатать успеешь. А тут…
– Так и оба корпуса сразу делать, чтобы воду не пропускали. Да просмолить как следует.
– А каменья как, под водой ховающиеся?
– А на обычной лодье на такие как налетишь, неужто спасешь?
– Мороки, Никола, будет. Не управимся до снега. А тесу надо будет – прорва! Нужно, что ль?
– Здесь – не сладим. Не нынче, – поправился преподаватель. – Да и с мастерами потолковать надо бы, – вспомнив последние конфузы с Лелем и Жданом, усмехнулся трудовик. – Оно нам сейчас ясно, как день Божий, да топорами другим работать. Глянут да, Бог даст, дельного чего подскажут. Да и князя слово надобно будет. Без его на то воли – пустое все. А ты пока каменьев собери да лодью нагрузи. Посмотрим, как она побежит.
Булыцкий, конечно, княжичу про морские походы рассказывая, понимал, что времени займет освоение строительства судов нового типа, но даже и представить не мог, как скоро к вопросу тому вернуться придется, да мороки с него сколько будет! Знал бы, может, и не связался бы! Проблемы сыпались как из рога изобилия, причем там, где и не ждали их совсем.
Весь следующий день заняты были сбором камней да погрузкой их на суда. Так, что уже к вечеру изрядно просевшие корабли снова вышли в открытую воду. Теперь лодьи стояли более уверенно, правда, сразу же другая беда пришла: осевшие, они при более или менее серьезной волне, хватив за борт воды, грозились мигом уйти ко дну. Да и все равно: качало. Не так, конечно, что хоть волком вой. Впрочем, это говорило лишь о том, что сама логика верна. Но тут уже мастера включились. Переругиваясь, принялись они за мачты; по наказу пришельца доски отбивать, коими укреплены они были, укорачивая да по новой устанавливая. Ну а Булыцкий, пользуясь случаем, что знал, рассказывал про центры тяжести да об известных ему принципах развесовок. Неделя работы, и вот уже еще устойчивей начали вести себя суда. Укороченные мачты теперь меньше разбалансировали конструкцию, и это позволило выкинуть за борт часть балласта. Так что теперь уже и сами члены экипажа перестали при первых признаках ветра и идущей с ним волны судорожно креститься. Более того, теперь уже и не так страшно под парусами ходить стало, хоть и скрипели отчаянно растяжки да распорки, мачты на местах фиксирующие. Вот только Фрол после первого выхода в открытую воду, к всеобщему облегчению, больше так и не рискнул подняться на борт. Стражники же хоть и не скрывали страха своего, да все равно, по пятам следуя везде за пришельцем, еще дважды в открытую воду на лодьях тех выходили.
