Пропагандистская машина НСДАП, конечно, попыталась сопротивляться происходящему. Но случилось странное. Через сорок восемь часов, после того как радиостанции «Свободный мир» и «Новое радио Ватикана» первый раз вышли в эфир, в редакциях и типографиях газет «Фелькишер Беобахтер» и «Дер Ангрифф», являющихся рупором НСДАП, произошел пожар. Выгорело все дотла. Огонь был такой силы, что даже печатные машины типографий пришли в полную негодность. Ну и, как известно, неприятности не ходят поодиночке. Через шесть часов после отъезда последней пожарной машины от дымящихся руин внезапно, одномоментно вышли из строя главный и дублирующий трансформаторы правительственной радиостанции «Германское радио». Генеральный поставщик этих трансформаторов, корпорация «Рейн-Сталь», тут же заплатила гарантийную неустойку и в лице помощника главы корпорации Курта Ангста заявила, что сделает все возможное и невозможное для восстановления деятельности радиостанции. Но только в течение месяца…
Вот такой калейдоскоп событий завертелся в Германии в середине холодного лета 1934 года. А 27 июля в Берлине грянул свой карнавал…
Берлин. Эгельштрассе, 14
Подземный этаж центрального офиса
корпорации «Рейн-Сталь»
Мобильный командный пункт подразделения «Росомаха»
28.07.34 г. 02 час. 17 мин. по берлинскому времени
…Стас показал указкой на карте места концентрации «росомах»:
– Таким образом, вся столица разбита на сорок семь секторов. Каждый сектор контролируется отрядами поддержания порядка, во главе каждого из которых стоят наши люди. Между всеми отрядами, помимо связи через Центр, налажена также горизонтальная связь, и они все имеют автотранспорт для мобильного перемещения. В отмеченных мной выше районах столицы продолжают создаваться параллельные органы власти из представителей христианско-демократического движения «Трехцветный бант», а также ранее запрещенных партий.
Однако считаю, что ситуация еще недостаточно стабильна. Для того чтобы она окончательно сложилась в нашу пользу, необходимо переходить к реализации второго этапа плана. Это значит…
Я перебил командира «росомах»:
– Это значит, что на сцену пора выходить армии. Но это уже политическое решение, после принятия которого отыграть назад, в случае необходимости, будет нельзя, правильно, Станислав Федорович?
Стас положил указку на стол:
– Так точно, господин государственный секретарь. Однако я еще не закончил.
– Прошу вас, продолжайте.
– Пять часов назад начальник генерального штаба генерал-лейтенант фон Фрич арестован контрразведкой Абвера по подозрению в сотрудничестве с руководством института Анэнербе. В настоящее время он уже находится под охраной на конспиративной квартире. Аналитической службой подразделения «Росомаха» сразу же были проработаны все возможные сценарии развития ситуации по этой вводной. Вывод однозначный. Сотрудничество фон Фрича с Анэнербе никак не влияет на положение дел, так как, следуя легенде, и военный министр тоже добровольно сотрудничает с руководством НСДАП. Это означает, что нацистам известен только ложный вариант плана «Валькирия». Реальный же вариант «Валькирии» разрабатывался фон Бломбергом самостоятельно, с группой лично преданных офицеров. В этом реальном плане указаны другие части и офицеры, которые выступят по команде военного министра. Доклад закончил.
Я посмотрел на главу «Рейн-Сталь»:
– У вас есть вопросы или пожелания?
Он сделал отрицающий жест ладонью и коротко бросил:
– Нет.
Я обвел их обоих долгим взглядом и показал Юргенсу на телефон:
– Тогда начинаем. Прошу вас.
Председатель совета директоров «Рейн-Сталь» поднял трубку, набрал короткий номер и, дождавшись ответа с того конца провода, спокойно и буднично проговорил:
– Вилли, тебе три семерки. Да, подтверждаю – три семерки. Начинай.
Положив трубку, Юргенс вежливо по очереди кивнул мне и Стасу:
– Я буду наверху, господа.
Когда за главой «Рейн-Сталь» закрылась дверь, подполковник сел на свое место и уставился на план города, задумчиво постукивая по нему карандашом.
Я покосился на него:
– Тебе что-то не нравится в происходящем, Стас?
Он бросил карандаш на стол:
– Да как тебе сказать, старина… Понимаешь в чем дело… Слишком уж все проходит гладко…
Я вопросительно поднял брови:
– Уточни…
– Уточняю. Видишь ли, за все время с того момента, как начались события в Кёльне, по линии НСДАП и СС Гитлером не было сделано ни одной, я подчеркиваю – ни одной попытки вмешаться в ситуацию. Я специально проверял это по всем доступным каналам. Отдельные поползновения помешать нам – это инициатива местных функционеров, но не больше. При этом наша служба перехвата зафиксировала сотни звонков и официальных писем в Берлин с отчаянным призывом о помощи или хотя бы инструкциях как действовать. А в ответ – невразумительные слова, вся суть которых свелась к одному – действовать по обстоятельствам и не поддаваться панике… У меня складывается стойкое ощущение человека, который решил выбить дверь, не зная что она открыта. Ты разбегаешься, со всей силы бьешь плечом, рассчитывая на жесткое сопротивление, а оказывается, что замок с обратной стороны никто и не думал закрывать…
– Ты считаешь, что Анэнербе перед нами специально все держит нараспашку?
– Я уже просто в этом уверен. Но какова их цель? Знаешь, перед стадом баранов, которых ведут на убой, все ворота на мясокомбинате также открываются автоматически…
– Мысли какие-то есть, что там, за последней открытой дверью?
Стас покачал головой:
– В том-то и беда, что никаких мыслей у меня нет…
Я взял карандаш, который он бросил на стол, и резко его сломал:
– Тогда мы пойдем до конца и посмотрим, что они там, за последней дверью, нам приготовили…
Подполковник ухмыльнулся и дружески ткнул меня кулаком в плечо:
– Конечно, посмотрим, Андрюха. Обязательно. И на месте определимся, кто стадо баранов, а кто стая волков… А сейчас…
Он не договорил, поднялся со своего места, открыл узкий шкафчик, вытащил из него небольшую сумку и бросил ее к моим ногам:
– Надень это.
Я покосился на сумку:
– Что в ней?
– «Хамелеон» последней разработки. Седьмой класс безопасности. Пока Ноя с Бломбергом, ничего лучшего по твоей защите я придумать не могу. Даже двойная охрана, к сожалению, спасать от случайной пули еще не научилась…
Берлин. Бендлерштрассе, 11–13
