Фон Штауффенберг вскинул подбородок:
– Отсутствуют, господин генерал-полковник.
Военный министр внезапно расстегнул свою кобуру и взялся за рукоять именного «люгера»:
– В соответствии с уставом сухопутных сил вы, господин подполковник, имеете право отказаться выполнять озвученный вам приказ, признав его преступным.
Начальник штаба стратегических учений «Валькирия» качнул головой:
– Ваш приказ, господин генерал-полковник, преступным не считаю. Он будет выполнен со всей тщательностью в указанный вами срок.
Военный министр убрал ладонь с рукоятки пистолета и тихо, совсем по-домашнему, проговорил:
– Надеюсь, мне не надо вам говорить, граф, что с этой минуты мои приказы могу отменить только я. И никто другой. Даже канцлер.
Подполковник позволил себе легкую полуулыбку:
– Это было бы излишним, барон. Благодарю за доверие.
Фон Бломберг, выказывая высшее уважение командира подчиненному, щелкнул каблуками и чуть поклонился:
– Тогда – честь имею.
Фон Штауффенберг надел фуражку, четко, как на плацу, приложил к ней руку в воинском приветствии, сделал поворот «кругом» и, печатая шаг, вышел из кабинета…
Берлин. Вильгельмштрассе, 77
Правительственный квартал
Канцелярия рейхсканцлера
28.07.34 г. 08 час. 12 мин. по берлинскому времени
Гитлер сжал рапорт рейхсфюрера СС в кулаке так, что едва не порвал пальцами бумагу. Не поднимая головы, он хриплым от сдерживаемого бешенства голосом просипел:
– Оставьте нас, Генрих.
Гиммлер почти на цыпочках вышел из кабинета и чрезвычайно осторожно прикрыл за собой дверь. Дождавшись мягкого щелчка замка, канцлер стремительным движением выскочил из-за стола, подбежал к сидящим в углу кабинета трем посетителям и почти ткнул в лицо скомканный документ тому, кто был в форме штандартенфюрера:
– Здесь двести тысяч отлично подготовленных, лично мне преданных, способных на все бойцов!!! Двести тысяч!!! Это двадцать дивизий!!! А по вашей милости, Виллигут, они ничего не сделали. Ни-че-го!!! Я бы всю эту шваль, увешанную бантами, которая, размалевав лица, уже больше месяца жрет пиво, танцует, рассказывает про НСДАП мерзкие стишки, разлагает страну, еще бы в зародыше задавил. И походя, под эту музыку, расправился бы с Рэмом. А что я постоянно слышу? – Гитлер очень похожим голосом передразнил штандартенфюрера: – «Все идет по плану, ни о чем не беспокойтесь. Радиопередачи – это мелочь, не стоит обращать внимания. Некоторые знания достойны того, чтобы ради них чем-то жертвовать…»
Эсэсовец неуловимо быстро поднялся со своего места и оказался стоящим напротив канцлера, возвышаясь над ним как башня:
– Вы начинаете забываться, Шикльгрубер. Видно, пора снова напомнить вам, с кем вы позволяете себе так разговаривать…
Чужая воля стальными обручами мгновенно сковала мозг и тело канцлера, разрешая дышать только через раз. Штандартенфюрер, наклонив голову, с любопытством исследователя оглядел замершую в неудобной позе фигуру, стряхнул у нее с плеча несуществующую пылинку и почти ласковым голосом произнес:
– Сейчас вы сделаете следующее, Адольф. Позвоните и прикажете генерал-полковнику Бломбергу вывести армию из казарм. Немедленно. Вы распорядитесь, чтобы он начал наводить порядок в стране, не останавливаясь ни перед чем, вплоть до массовых расстрелов. Но разговаривать с ним будете по телефону в режиме селекторной связи. Я хочу слышать каждое его слово, его интонацию и даже каждый вдох и выдох… Приступайте.
Деревянными, негнущимися ногами председатель НСДАП вернулся к своему столу, поднял трубку аппарата прямой связи с военным министерством и, щелкнув тумблером селектора, набрал пятизначный номер. Спустя несколько секунд в кабинете раздался ровный голос генерал-полковника:
– Военный министр рейхсвера у аппарата, господин канцлер.
Гитлер почувствовал, что в голове у него прояснилось, а стальной обруч ослабил хватку на горле, позволяя говорить:
– Господин военный министр, с этого момента я принимаю на себя командование над всеми видами вооруженных сил. Приказываю вам, не медля, вывести армию из казарм и начать наводить порядок в стране. В методах я вас не ограничиваю. Повторите приказ.
На другом конце провода на мгновение повисла тишина, а потом вроде даже как бы помолодевший голос генерал-полковника с вызовом отчеканил:
– Приказ о приведении вооруженных сил в полную боеготовность, господин канцлер, я уже отдал два с половиной часа назад. Но в танцующих и веселящихся людей военные стрелять не станут. Мы армия, а не банда наемников. Наша задача не убивать, а защищать граждан своей страны, какие бы они ни были. Армия также не позволит любым силам, и в первую очередь СС и СА, выступить против народа. Считаю необходимым довести до вашего сведения, что любая попытка охранных или штурмовых отрядов НСДАП хоть малейшим образом повлиять на ситуацию будет пресечена армией, вплоть до применения огня на поражение, с последующим приданием выживших суду военного трибунала. А теперь – честь имею.
Гитлер с недоумением и растерянностью несколько мгновений смотрел на телефонный аппарат, а потом повернул голову к штандартенфюреру:
– Ну вы же сами после его допроса заверили меня, что он на нашей стороне. Что все это значит, Вилли-гут? Что происходит?!
Однако эсэсовец не обратил на его слова никакого внимания. Он плечом небрежно оттеснил канцлера от стола и нажал кнопку экстренного вызова охраны. Дверь тут же открылась, и на пороге кабинета выстроились трое мужчин и три женщины в черной форме, которых канцлер никогда не видел в своей охране. Штандартенфюрер резко бросил им:
– Эта Тварь сейчас с Бломбергом. Немедленно туда. И помните, что только «Гхора» может ее остановить.
Продолжая игнорировать Гитлера, Виллигут призывно махнул рукой женщине и мужчине, продолжавшим спокойно сидеть в углу кабинета и наблюдать за происходящим с любопытной иронией:
– Наше время, высокородные. Чужой сейчас без охранителя и с минуты на минуту явится в Гнездо. Мы должны быть там, чтобы завершить начатое. Уходим.
Едва эти трое покинули кабинет, как канцлер почувствовал, что он снова владеет своим телом. Он тут же рванул к себе телефонную трубку прямой связи с главным штабом СС.
Но набрать номер не успел. В кабинет без разрешения, бледный от волнения, ворвался рейхсфюрер Гиммлер:
– Мой фюрер, мне только что сообщили, что правительственный квартал блокирован со всех сторон армейскими грузовиками, из которых происходит выгрузка личного состава в полной боевой выкладке…
