Именно в один из таких одуряющее знойных часов прямо по пути возник небольшой форт. Собственно, путь был проложен с расчетом обязательно посетить укрепление. Муравьев твердо надеялся договориться со знакомым комендантом о высылке к линии подкрепления. Все равно наместнику взять другие силы неоткуда, а так приказ придет, когда солдаты уже давно будут на марше. А то и дойдут до линии. Пока в краю царит покой, вполне можно взять одну роту из двух, да и соседям послать соответствующие изъяснения. Даже небольшое подкрепление в некоторых случаях может решить исход дела.
Близость промежуточной цели придала и людям, и коням сил. Трое всадников довольно лихо влетели в гостеприимно распахнутые по случаю спокойного времени ворота.
Как и во всех позабытых начальством и Богом крепостях, вне прямой угрозы служба здесь неслась не ахти. Но она все же неслась. Часовые у ворот беспрепятственно пропустили всадников внутрь. Почему не пропустить своих? Но внутри крепости их уже ждал какой-то младший офицер и издали помахал рукой: мол, вам надо сюда.
Муравьев привычным взглядом оценил царившие здесь порядки. Помимо шлявшихся без видимого дела взад-вперед солдат во дворе хватало штатских мужчин, судя по разнообразной и не слишком богатой одежде – работников с ближайших ранчо и асиенд, забредших в форт по каким-то своим делам. Преобладали в основном мужчины, но попадались и представительницы противоположного пола, и взгляды усталых путников поневоле задерживались на некоторых весьма привлекательных личиках. Плечи сами расправлялись, и оба следовавших за Муравьевым казака уже невольно закручивали пыльные после долгой дороги усы.
– Капитан Муравьев. Мне нужен комендант. – Николай привычно отдал встречавшему офицеру честь и лишь вслед за тем покинул седло.
После продолжительной скачки стоять на твердой земле оказалось трудно. Все казалось, будто почва под ногами слегка покачивается, да и сами ноги затекли и не очень желали держать ставшее будто не своим тело.
– Лейтенант Родригес, – в свою очередь представился офицер. – Комендант у себя и ждет вас.
Для построения своей фразы Николай использовал свои скудные познания испанского языка, однако лейтенант отвечал ему на довольно чистом французском. Это радовало. Как запомнилось Муравьеву, Кастебан французского не знал, и поневоле возникали сомнения, насколько легко будет с ним договориться, разговаривая каждый на своем языке.
– Прошу! – Родригес гостеприимно протянул руку вперед, указывая на дверь и пропуская старшего по званию офицера.
Старшим он был и по отношению к коменданту. Все-таки капитан гвардии и капитан армейский – вещи немного разные.
– Здравствуйте, господин капитан. – Хуан стоял у окна своего кабинета. Как-то у него получилось, будто оба капитана равны в чинах.
Подобные фразы Николай понимал без переводчика. Впрочем, Родригес никуда не делся и предупредительно остался стоять чуть позади нежданного гостя.
Муравьев приветствовал хозяина по-испански, и брови Кастебана слегка поползли вверх от удивления.
– Чем обязан?
– Простите, можно присесть?
Сознаваться в слабости было неприятно, однако после долгой скачки ноги держали плохо. Побаливала спина. Мучительно хотелось прилечь хоть на немного, однако это было бы уже слишком.
– Разумеется, – кивнул мексиканец, присаживаясь сам. – Вина? Пахитоску? Извините, обед будет чуть позже.
– Если можно – воды. А ведь на родине была такая благодать, как квас. Но где ж его взять? У казаков на линии имелся, только взятые с собой фляги давно опустели и затем наполнились той же водой.
– Вода, признаться, здесь неважная. Я бы все же советовал вино, – извиняюще развел руками Кастебан.
– Пусть будет вино, – согласился Муравьев.
Разговор уже велся через переводчика, и Николай в который раз подумал, что надо поскорее осваивать язык.
Офицеры отпили из кубков, закурили (трубка и табак Муравьева остались во вьюке, и пришлось обойтись пахитоской), и лишь тогда Николай коротко и ясно обрисовал причину, побудившую его пуститься в долгий путь.
Кастебан вздохнул. Комендант отнюдь не был трусом, в чем его собеседник имел возможность убедиться на поле боя, но тут речь шла не о личной храбрости, а о возможности противостоять возможному нападению. Требовалось подумать, прикинуть силы и возможности, прежде чем давать ответ.
Родригес дисциплинированно молчал, ожидая решения непосредственного начальника.
– Дела… – протянул комендант.
– Казакам необходима срочная помощь, – напомнил Николай. – Все равно взять ее пока больше неоткуда. Лишь из фортов на территории Тешаса. Из других мест войска рискуют подойти слишком поздно.
– Что я смогу сделать с одной ротой? – спросил Хуан. – Я же не могу полностью оставить форт.
– Но хоть что-то…
– Удивляюсь вам, дон Николай. Вы же опытный человек. Прежде необходимо составить сильный отряд и лишь тогда выдвигаться на соединение с казаками. В противном случае мы рискуем быть разбитыми поодиночке без всякой пользы.
– Я понимаю, – слегка улыбнулся Муравьев. – Но промедление, дон Хуан, смерти подобно, как говорят у нас на Руси. Нападение возможно в любую минуту. Как бы вам не прийти слишком поздно.
– Не думаю, чтобы сборы заняли много времени. Сейчас я напишу другим комендантам, и, думаю, они не замедлят выслать какую-то часть подчиненных им солдат. Нам бы хоть роты три, а лучше – четыре, дабы составить полновесный батальон. Кстати, возникает проблема: кто станет его начальником?
Подобная проблема обязательно появилась бы и в русской армии. Муравьев частенько видел в минувших кампаниях, как генералы судили, кто из них старше, пускались в интриги, порою – откровенно саботировали распоряжения младшего, неожиданно ставшего их временным командиром. Потому проблему Николай понимал очень хорошо.
Сам он в любом случае вынужден был следовать дальше и возглавить сводный батальон не мог. Уже не говоря о том, был ли он старшим, или среди мексиканских офицеров находились постарше в производстве? Он же так и не побывал в большинстве фортов с их крохотными гарнизонами.
Если бы Муравьев имел право распоряжаться, то он бы назначил командиром своего нынешнего собеседника. Хотя бы просто потому, что успел составить о нем определенное мнение. Но кто же станет слушать штабиста, коли тот не имеет с собой соответствующего, подтвержденного бумагами приказа?
Все это Николай высказал коменданту, добавив, что надеется на благородство офицеров мексиканской армии. Даже привел случаи, когда старшие генералы для пользы дела становились под начало младших, как Багратион – к Барклаю или позднее тот же Барклай к Витгенштейну.
