Но обошлось.
Каким-то чудо, иначе и не скажешь, Василий умудрился посадить громыхающую и безбожно трясущуюся на неровной земле машину на луг, что лежал между лесом и эвакуированной деревушкой Мильча. Пару раз напоследок чихнув, заглох двигатель. Василий включил порошковый огнетушитель моторного отсека, снял кислородную маску, очень выручившую его во время пожара. Вообще это новое снаряжение для пилотов очень помогало. Появилось буквально перед войной и очень сильно облегчило работу. Новые комбинезоны из какого-то синтетического материала. Кислородные маски. Новые шлемы с прочным внешним покрытием из странного материала. И многое другое.
Мгновенно проскользнувшие воспоминания вылетели, и наступила пустота. Было тяжело дышать, а сердце колотилось так, будто оно собиралось выскочить из груди. Вдох. Выдох. Вдох…. Молодой Сталин пытался справиться с переизбытком адреналина, который сейчас просто бушевал в крови, мешая прийти в себя после столь тяжелого стресса.
Сколько он так провел времени, сложно сказать. Может быть минуту. Может быть две. А может и четверть часа. Однако ничто не вечно и потому, стук в борт, самым наглым образом прервавший эту, практически медитацию, был предопределен.
«Проклятье! Тут же не должно быть никого! Приплыли…» — пронеслось в голове у Василия. Стук повторился. И Сталин, стараясь выглядеть как можно более спокойным и уверенным в себе, неспешно открыл глаза и повернулся. Внизу его встретил насмешливый взгляд из-под капюшона какой-то непонятной пятнистой накидки.
— Здравствуйте товарищ, — обратился к нему незнакомец. — Лейтенант государственной безопасности Кравчук.
— Капитан Сталин, — кивнул Василий, начиная выбираться из аппарата. — Не вытягивайте так лицо. Да, сын.
— Эко вас угораздило, — чуть помявшись, отметил Кравчук. — Хорошо, что мы рядом оказались. Вам помочь выбраться?
— Спасибо, не нужно. Что с машиной делать? Она без ремонта не взлетит и запчастей здесь взять негде. А немцам оставлять негоже. Может бензином облить и поджечь?
— У нас с взрывчаткой проблем нет. — Улыбнулся Кравчук. — Сделаем им сюрприз.
— Хорошо. Дерзай. Я в этих делах ничего не понимаю. — Ответил юный Сталин и поднял голову туда, где послышался нарастающий гул знакомых моторов. Он помахал руками своим летчикам, что беспокоились о нем и залетели посмотреть, как у него дела. Истребители покачали крыльями, в знак того, что заметили и все поняли, после чего полетели на свой аэродром. Садиться на необорудованную площадку трехтонной машине было рискованной задачей. Да и смысла не имелось. В одноместном самолете вдвоем не улетишь.
— Вы не волнуйтесь, — напомнил о себе Кравчук. — Это все ненадолго. Мы из отряда радируем. Через день — два за вами самолет вышлют.
— Да можно бы и надолго, — сокрушенно сказал Василий. — Вон, — махнул он на самолет, — совсем голову терять стал. На подвиги потянуло. Машину угробил. Сам чуть не погиб. Охладиться бы мне. Да протрезветь. У вас ничего не намечается?
— У нас все по плану, — лукаво улыбнулся Кравчук. — Но вы на базе подождете.
— Что?! Почему?
— Вы летчик. А у нас пограничные войска. К нашим делам вы совершенно непривычны и не готовы. И нас тяготить будете. И сами легко можете подставиться и глупо умереть. — Прямо ответил лейтенант госбезопасности.
В общем, разговорились. Не убедил товарищ Сталин лейтенанта государственной безопасности. Расстроился. Так и шли до лагеря. Впрочем, человек предполагает, а Бог располагает.
Самолет не прилетел ни через день, ни через два. Что там случилось на «большой земле» было не ясно, однако, забирать Василия не спешили. И этот факт связывал бойцов-пограничников по рукам и ногам. У них ведь боевые задачи стояли, которые нужно выполнять. А группа и так маленькая — каждый человек на счету. Ни разделяться, ни сидеть на попе ровно они не могли. Так что, на третий день, получив подтверждение невозможности в ближайшее время выделить самолет для эвакуации капитана ВВС Василия Сталина, Кравчук был вынужден удовлетворить его просьбу. Ну не под кустом же его связанным оставлять, в самом деле.
Трасса со Львова на Дубно шла по не очень лесистым местам, поэтому к любым засадам и диверсиям приходилось готовиться по ночам с особой осторожностью. Так и в этот раз получилось.
Скрытно пробравшись к небольшому селу, стоящему немного в стороне от трассы, где немцы решили поставить ремонтный взвод, приписанный к автотранспортному батальону. Благо, что местного населения не было и проблем да возмущений не предвиделось. В общем — с наступлением темноты отряд начал заранее спланированную диверсию. Главным преимуществом пограничников было, кроме выучки и опыта то, что на вооружении у них имелись пусть и ограниченно, но образцы вполне недурного оружия с глушителем: пистолет и карабин под американский пистолетный патрон «сорок пятого калибра» с его тяжелой, медленной пулей.
Василий в непосредственном нападении не участвовал. Не пустили. Оставив в группе прикрытия — поручив важную задачу прикрытия хутора от внезапных гостей. Благо, что с пулеметом обращаться он умел. Вот и посадили его со вторым номером расчета и снайпером на подходах.
Операция шла достаточно спокойно. Лишь через десять минут после начала кто-то из немцев смог спохватиться и начал стрелять. Но довольно скромно. Магазин из маузера расстрелял и все. А еще через час за ними зашли. Дело сделано — пора уходить. Тихо, спокойно, и без геройства. Во всяком случае, ремонтники и не могли оказать достойного сопротивления бойцам-пограничникам. И чья ж того вина, что немцы пока еще не догадались ввести нормальное охранение для частей обеспечения?
Спустя девять часов. Дубно. Штаб танковой дивизии.
«… дежурный, после получения донесений о выстрелах на обозначенном выше объекте, направил туда усиленную патрульную группу. По прибытию они радировали, что база подверглась нападению, живых не наблюдают. Начали обследование. В ходе обследование выяснилось, что тела погибших заминированы, как и ряд объектов на базе. В частности, из-за неосторожного поведения солдат патрульной группы был инициирован взрыв несколько зарядов. После взрывов патрульная группа вызвала саперов и отошла за периметр базы, постаравшись занять естественные укрытия, которые также оказались заминированы…»
— …! — Искренне, но совершенно непечатно воскликнул, оторвавшись от чтения рапорта, полковник Краузе. — Не война, а какое-то сумасшествие…. Что там случилось? — Обратился он к лейтенанту.
