– Ну не скажите, – слова Руслана задели Владимира Андреевича за живое, – у нас конечно, не Америка, но хотя бы негров не угнетают. Только недавно в столичных газетах читал, что у вас в Техасе…
– Нет-нет-нет, что вы, господин… мм…
– Ковалев.
– Господин Ковалев, не хотел оскорбить ваши чувства. Просто по старой американской привычке хотел вызвать такси.
Ковалев рассмеялся:
– Вот уж чего-чего, а таксистов у нас нет. Извозчиками обходимся. Хотя… Да, придется вам пешком идти. По нашей улице они редко ездят.
– Ничего, спорт полезен.
– Совершенно с вами согласен. Итак, выходите, значит, из калитки, поворачиваете направо…
* * *
"Пройду по Абрикосовой, сверну на Виноградную…"
Никаких фруктовых улиц в Луге начала двадцатого века не водилось. Идти нужно было до Покровской, через Успенскую и Никольскую. Видимо, православие пользовалось большей популярностью…
Руслан Лазаревич вздохнул и мысленно перешел на другую, более подходящую песенку.
"Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской…"
Дальше он слов не знал, да и эта песня к его настроению не подходила. Он постоянно представлял себя со стороны.
По улице – немощеной, кстати, середина основательно перепахана тележными колесами и лошадиными подковами – ездят телеги, поднимая пыль, прохаживаются редкие прохожие, все, как один, бородатые – женщин пока не попадалось – в одежде, которая вызывает в памяти старинные названия "сюртук, картуз, косоворотка". Дома, беленые, или обшитые темно-коричневыми досками, как правило, двухэтажные. Сохранились такие же, или похожие, не тихих улочках провинциальных городов. Вот такой дом, у которого балкон обшит доской и нависает над тротуаром, как выступ второго этажа, с окнами в белых рамах, он, Руслан, точно видел где-то. Вдоль улицы растут тоненькие деревца, торчат столбы электропроводки с белыми гроздьями изоляторов. Над дверью белого здания висит вывеска "Часовой мастер Таубин. Подбор очков"
И вот посреди этакой тихой провинции начала века шагает улыбающийся во все тридцать два зуба АМЕРИКАНЕЦ. Типичный, в джинсах, в клетчатой рубахе, в ковбойской шляпе. До полноты образа не хватает разве что револьверов в кобурах, лассо и сапог. Неудивительно, что на такое чудо оборачиваются все встречные люди и лошади через одну. Слава богу, хоть собак не видно.
Наверное, человек, попавший в прошлое, должен чувствовать себя, как в кино. У Руслана это не получалось. Слишком реальным было все окружающее, слишком не похожим на кинокартину: теплый ветерок, шелест листьев, пыль от телег, запах конских яблок. Скорее, Лазаревич ощущал себя киношным героем, сбежавшим с экрана. Еще немного и он начнет сомневаться в собственной реальности.
"Нет, надо, надо приобретать одежду, учить обычаи и становится своим. Долго такого стресса я не выдержу. Каково Юле и Анюте придется…"
Руслан скрипнул зубами, не прекращая улыбаться радостной улыбкой американского туриста или идиота. Не улыбайся он – и его лицо приобретало слишком уж угрюмое и мрачное выражение. Примут за какого-нибудь Джесси Джеймса…
Девчонки в школьной форме – длинные, почти до земли коричневые платья и белые фартуки – небольшой стайкой кучковавшиеся у двухэтажного песочно-желтого здания восхищенно смотрели на небывалое зрелище. Уж им-то, судя по всему, что Джесси Джеймс, что Клинт Иствуд – все равно.
"Хорошо, что я здесь с женой. А то, пожалуй, не выдержал бы и замутил с какой-нибудь гимназисточкой, – усмехнулся Руслан, – Кстати, да, это, скорее всего, не школьницы, а именно что гимназистки. Гимназистки румяные, от мороза чуть пьяные… Судя по блудливым глазкам некоторых из них, они не долго бы сопротивлялись…"
Занятый распутными мыслями, Лазаревич шел по улице – Успенская, по словам журналиста – и только дойдя до самого ее конца, понял, что боженьке, видимо, не понравились его идейки.
Согласно маршрута, именно от желтого дома с гимназистками он должен был свернуть на Ямбургскую улицу. Вместо этого он прошел мимо и теперь довольно слабо представляет, где находится. И это еще не самое страшное.
Прямо перед ним виднелась маленькая часовенка. И это, конечно, тоже не самое страшное – не вампир же он, в самом деле.
У часовенки стоял полицейский. В фуражке, в сапогах, все как полагается. И не просто стоял.
Полицейский внимательно смотрел на приближающегося к нему "ковбоя".
"Не тормозить! Не останавливаться! Не суетиться!"
Руслан, широко улыбаясь, двинулся к полицейскому.
Высокий, в светло-серой рубашке-гимнастерке. Бросались в глаза отдельные детали обмундирования: шашка, рукоять револьвера, торчащая из кобуры, короткие черные погончики, витой оранжевый шнур на плечах, с серебристым кольцом-перехватом, металлическая бляха на фуражке, с номером "13", потемневший медный свисток на шее…
– Добрый день, господин полицейский! – акцент Руслан решил оставить для журналиста, – Не подскажете, где здесь может быть дом господина Андронова, Леонида Андреевича?
– Вот здесь пройдете, – полицейский быстрым движением пригладил усы, – мимо управления, свернете налево, выйдете на Покровскую. Пройдете по Базарной, мимо Воскресенского собора, – полицейский указал на голубые купола церкви, – а там, слева, почти сразу за собором – дом Леонида Андреевича.
– Благодарю, – Руслан кивнул, поправил шляпу и бодро зашагал в указанном направлении.
Ветерок неприятно холодил взмокшую спину, казалось, что в нее упирается колючий взгляд полицейского.
* * *
Городовой низшего разряда Љ 13 Степан Загоруев на самом деле смотрел в спину Руслана, но мысли его были далеки от подозрений в принадлежности к когорте путешественников во времени.
"Совсем эти дачники ополоумели, – думал Степан, – уже в американцев рядиться стали. Вроде и люди солидные, а такое непотребство. Хорошо хоть, не как в прошлом году, когда тот офицер решил в простыне из бани выйти и кричал, что он… этот, древний… кесарь, короче говоря. Что только водка с людьми делает…"
* * *
Руслан, невольно ежась, прошел мимо двухэтажного полицейского управления и вышел на небольшую пустую площадь. Если она и была базарной, то день сегодня был не торговый.
Площадь, как, кстати, и улица Покровская, в отличие от предыдущих улиц, была замощена камнями, по которым грохотали редкие телеги. Руслан приостановился и обвел взглядом окрестности.
Прямо уходила вдаль улица, по которой стоял дом господина Андронова. Слева – стоял двухэтажный дом под красной железной крышей. Под распахнутыми ставнями второго этажа висела вывеска с крупными буквами "КОЛБАСНАЯ" и еще несколько вывесок, уже не таких разборчивых. За этим домом виднелся второй, более высокий, на котором зеленела вывеска "АПТЕКА". Справа тянулось длинное здание, судя по всему, нечто вроде торгового центра – хотя называлось наверняка иначе – за ним стоял собственно собор.
