— Так, — сказал он, — предъявите документы.
— Вот, — Точило помахал своим паспортом и билетами и подтолкнул Артура ко входу в вагон.
— Постойте, постойте! — встал на его пути Иващенко, — а ваш паспорт?
Артур остановился у самого входа и с недоумением поглядел на проводника.
— Прошу, войдите в наше положение, — быстро заговорил, обращаясь к тому, Юрий, — у моего друга украли сумку с документами…сам — то он из Москвы, погостить приехал. Ну вы понимаете…
Иващенко всё понимал. Он устал, не выспался, и никакого желания возиться с документами не было; эти двое выглядели вполне прилично, билеты были при них, а потому их вполне можно было пустить и не заморачиваться.
— Ну что ж… — начал было проводник, но Артур перебил его.
— Я не понимаю, что происходит! — воскликнул он, — что вам нужно? С паспортами у нас всё в порядке, в системе мы зарегистрированы.
— Что?
— Ох, да пропустите меня в вагон! Говорю вам, с сетевым паспортом у меня всё в порядке. А если вам нужно показать его на экране — то вы странный человек. Зачем это, когда нас и так смогут пробить по базе и…
— Не слушайте его, — вмешался Точило.
— А что он несёт? С ним всё в порядке?
— Со мной всё в порядке! — разозлился Артур, — а вот с вами, похоже, не всё. Вы не верите, что я тот, за кого себя выдаю?
— Верю, верю, но…
— Вот, поглядите — ка! — Саламатин вытащил из кармана проездной, но проездного не было.
— Продал! Продал! За пятьсот рублей продал, — паниковал Артур.
— Что с ним? — насторожённо поинтересовался Иващенко.
— У него родители в Москве заболели. Он сильно волнуется. —
— Ладно проходите, заходите, — махнул рукой Иващенко.
Артур хотел ещё что — то сказать, но Юрий зажал ему ладонью рот и затолкал в вагон.
— Да, конечно, это вам не бизнес — класс, — Юрий остановился в самом конце вагона, у последних боковых полок, — но до Москвы как — нибудь доедем.
Саламатин с интересом осмотрел полки. Он и раньше слыхал, что в начале двадцать первого века ещё ходили по России пассажирские поезда; недавно же из разговоров с Юрием он узнал, что ехать на таком поезде до Москвы нужно — о ужас! — аж два дня.
— На ней лежат? — Артур пощупал верхнюю полку.
— Стоят, — ухмыльнулся Юрий, — давай сюда сумку.
Вскоре сумки и куртки были развешены по крючкам; Точило сел за столик, Саламатин последовал его примеру.
— Нет, всё — таки лежат, — после непродолжительного молчания заметил Артур.
— Что?
— На этих штуковинах всё — таки лежат, — Саламатин указал глазами на полного мужика, храпевшего на верхней полке в соседнем купе.
— Разумеется, — вздохнул Точило, — ты, наверное, на нижней устроишься, так ведь?
— Нет — нет, я на верхней! — у Артура загорелись глаза, — это же гораздо интересней! В нашем времени совсем нет пассажирских поездов, так что, сам понимаешь…
— Ладно, как хочешь. Смотри только не сверзись оттуда.
Пока они разговаривали, поезд тронулся. За окнами поплыли бетонные заборы, вдоль и поперёк разрисованные неизвестными мастерами кисти и баллончика, высотные дома, безучастно глядящие вдаль своими чёрными глазами — окнами, дороги, наполненные автомобилями, серые и зелёные будки непонятного назначения, столбы и деревья.
Перед нашими героями вновь возник Иващенко с пакетами в руках.
— Так, вот постельные комплекты, — объявил он и положил пакеты на стол, — если что, обращайтесь, мы можем предоставить чай, журналы… короче, понятно.
— Спасибо.
— Ах да, еды нашей белорусской попробуйте.
— Господин полковник, мы русские и! Будем! Есть! Только! Русскую!..
— Артур! — Юрий показал своему спутнику кулак; тот замолчал, смерив Иващенко полным презрения взглядом.
— Н-да… — проводник попытался изобразить ухмылку, — ваш друг, я смотрю, любит странные шутки… по базе его, что ли… как там, пробить… ладно, я пошёл.
— Ты с этим полковником сам лучше не разговаривай, — сказал Артур Юрию, — чревато. Контакты с неприятелем — моя обязанность.
— О’кей, мой генерал, — ответил писатель, — кстати, он не полковник, а проводник.
…Поезд тем временем пересёк Обь и выехал из города; теперь он, минуя предместья и дачные посёлки, всё дальше углублялся в бескрайние пустоши Барабинской степи.
Артур — не без помощи Юрия — вскарабкался на верхнюю полку и устроился там; сам Точило остался сидеть за столом. Поглядев немного в окно на коричневые от высохшей за лето травы луга и уже подёрнутые осенней желтизной берёзовые рощи, он извлёк из сумки ноутбук, подключил к нему флеш — модем и углубился в мир интернета.
«В Турции арестовали трёх блоггеров — оппозиционеров…»
«Самый популярный в России торрент перестал работать, жалуются пользователи соцсетей…»
«В две тысячи шестнадцатому будет деноминирован белорусский рубль из расчёта 10000:1…»…
— Теперь шутки про белорусский рубль стали неактуальными, — усмехнулся Точило, перебирая пальцами по клавиатуре.
Артур по пояс свесился сверху и тихо произнёс:
— Новой империи нужен новый курс.
Юрий оторвал глаза от экрана и посмотрел на Саламатина:
— Или говори громче, или сделай радио потише.
— Потише нельзя, — произнёс Артур, всё ещё нависая над Юрием, — у них везде прослушка.
— Артур! Твоё безобразное по… — Юрий хотел уж было разозлиться, но Саламатин зажал ему рот ладонью. Мимо их мест прошла уборщица с ведром воды и шваброй в руках.
— Агенты Дома Урады везде. Прошу теперь звать меня Галахад. Галахад Уэйн.
…Саламтин снова скрылся у себя наверху; Точило, стараясь не обращать внимания на навязчивую попсовую музыку из радио, открыл файл, не так давно переименованный из «Название нашей книги» в «Миссия».
СЕРГЕЙ ГРАДСКИЙ МИССИЯ отрывок первый…Поэтому прошу называть меня Стоун. Галахад Стоун, — с этими словами он вышел вон, хлопнув дверью.
Снаружи его уже поджидали трое белорусских агентов. Один из агентов, одетый в белый костюм и чёрную рубашку, вышел вперёд и произнёс: «Галахад, вы проиграли.»
— Вы в этом уверены, агент Свириденко? — усмехнулся Стоун.
— Абсолютно. — произнёс Свириденко. Все трое достали по ПП‑19.
— Сдавайтесь и мы сохраним вам жизнь. —
— У меня схожее предложение. —
— Мне это надоело, — выкрикнул Свириденко, — считаю до трёх. Раз… —
Галахад не стал ждать окончания счета. Он положил руки в карманы и выстрелил через пальто по двум агентам.
Свириденко открыл огонь из ПП, но Стоун прыгнул в сторону, поочерёдно стреляя из двух ПБ. Свириденко тоже отскочил и спрятался за бетонной колонной.
— Как в старые времена. Только ты и я. — из — за колоны раздался хриплый голос. — Зачем ты нас предал?
— Я устал от той лжи, которой нас пичкали. Нам говорили, что мы делаем хорошее дело, но это не так, — прокричал Галахад, перезаряжая свои пистолеты.
Раздался щелчок затвора. Противник вылез из своего укрытия и направился к Галахаду, стреляя из ПП.
Стоун выпрыгнул из — за своего укрытия и в полёте выпустил пару пуль. Они прошли в миллиметре от лица Свириденко.
Двое врагов оказались в полуметре от друг друга, упираясь дулами своих пистолетов. Они синхронно нажали на спусковые крючки, но выстрелов не последовало. Патроны закончились в самый неподходящий момент.
Стоун отбросил пистолеты в сторону и стал наносить удары по испачканному пылью белому пиджаку. Но удары не достигали своей цели. Свириденко ловко блокировал удары и не забывал бить в отвёл. Так продолжалось несколько минут пока Галахад разогнавшись швырнул своего врага в стену.
Свириденко харкнул кровью и попытался встать ноги, но холодное дуло пб упёрлось ему в затылок.
— Ты проиграл. — сказал голос.
— Так и должно было быть. Ты всегда был лучше всех нас. Прости, что пытался тебя остановить. —
— Ты поможешь мне? —
— Да-
— Хорошо, что ты так ответил. Мне было бы трудно тебя убить. —
Стоун помог Свирибенко встать.
— Я выведу тебя из окружения, Галахад, — сказал Свириденко, но вдруг на его белом пиджаке появилась алое пятно.
