Кирилл Бенедиктов - Балканы. Дракула

Бенедикт Шестнадцатый погоревал о болезни молодого человека и обещал помолиться за него, что и сделал.

Но много позже в одной из аналитических записок, которые готовились для него, он прочел любопытные вещи. Оказывается, за четверть века своего правления Иоанн Павел Второй канонизировал почти пятьсот человек — больше, чем все предыдущие папы. Среди канонизированных были достойные персоны, но попадались и сомнительные — вроде Хосе Марии Эскрива де Балакура, сторонника диктатора Франко, фашиста и основателя зловещей секты Опус Деи, или кардинала Алоизиуса Степинача — главы хорватской церкви, принявшего с распростертыми объятиями нацистов во время Второй мировой войны.

Одним из тех, кто значился в списке, был и фра Бернардо, автор рукописи, описывавшей юные годы зловещего властелина Валахии и Трансильвании, Влада Цепеша. В сопроводительной справке говорилось, что монах принял «мученическую смерть от рук язычников», но в каком году это произошло, указано не было.

По своей привычке все скрупулезно проверять Йозеф Ратцингер велел своим архивариусам поднять все документы, касавшиеся фра Бернардо. Тогда-то и выяснилось, что личный посланец папы Николая V доставил в Ватикан фигурку пиявки, дающую своему владельцу силу управлять вампирами и оборотнями — существами, которых святая Католическая церковь не признавала реальностью вот уже несколько веков. Распоряжением папы Николая пиявка была помещена в Серебряный Зверинец, как называли коллекцию древних магических предметов, хранившуюся в тайном реликварии в подземелье под Бельведером.

Папа послал за пиявкой хранителя Секретного архива… но тот вернулся с пустыми руками. Кто-то забрал (Бенедикту не хотелось думать «украл») могущественный предмет из реликвария. Когда это произошло — можно было лишь гадать. Последним, кто входил в реликварий, согласно записям в книге хранителя, был покойный Кароль Войтыла, он же папа Иоанн Павел Второй.

Тот самый, что в 1989 году послал в Румынию двух священников, присутствовавших при расстреле Николае Чаушеску и его жены Елены.

Все усилия лучших специалистов Ватикана, пытавшихся определить, кем были эти священники и в чем заключалась их миссия, не увенчались успехом. Лишь одному частному детективу, не имевшему отношения к святому престолу, удалось раскопать в архивах «Алиталии» копии двух авиабилетов из Рима в Бухарест, датированных декабрем 1989 года и оплаченных Институтом религиозных дел, то есть Центральным банком Ватикана. Один билет был выписан на имя капеллана Траяна Фиуми, второй — на имя некоего «монсеньора Бернардо».

Конечно, это всего лишь совпадение. Но Бенедикт Шестнадцатый, прочитав отчет детектива, почувствовал, как сердце его сжимают ледяные пальцы.

Что за силы свили себе гнездо в святая святых Римской католической церкви?

Он вспомнил о том, как святой престол и тот же Иоанн Павел Второй помогали Румынии встать на ноги после суда над Чаушеску и падения социалистической системы. Доходили смутные слухи, что тогда на румынской земле творились беззаконие и ужас, которым порой не было места даже при коммунистах.

А ведь сам Бенедикт тогда мог очень многое сделать, изменить. На момент расстрела Чаушеску он уже десять лет как возглавлял Конгрегацию доктрины веры. Именно так с 1902 года повелением папы Пия Десятого называлась Святая инквизиция. И, конечно, в силах Конгрегации было узнать, с какой целью отправились в Трансильванию капеллан Фиуме и монсеньор Бернардо. Но Ратцингер не обратил тогда своего взора на происходящее в Румынии. Он был чересчур занят, возглавляя Подготовительную комиссию по изданию Катехизиса католической церкви.

А напрасно…

Очень напрасно. За Войтылой нужно было присматривать.

Бенедикт тяжело вздохнул.

Он не сделал почти ничего, что долженствует сделать на своем посту понтифику. А теперь еще пропала пиявка. Кому понадобился этот предмет в мире, где уже давно никто не верил в вампиров и оборотней? Кому она попала в руки и что сделает с ней этот человек? И человек ли он, кстати говоря?!

— Дьявол слишком силен, и мы заранее проиграли все войны против него — нынешние и грядущие, — снова пробормотал папа и с силой шлепнул себя ладонями по своей бедной седой голове. — Надеюсь, в аду меня ждет достойное место.