Трапеза проходила в молчании. Не отказав себе в паре стаканчиков сливовицы, Марко добродушно сопел в тарелку, наворачивая глазунью со стручками моченого острого перца. Хорошо, что я лишен необходимости употреблять спиртное и жгучий огородный продукт. К слову, и так во рту запекло не по-детски. Но все очень вкусно. Яйца из-под курицы, колбаски недавно еще хрюкали, а домашний кефир даже на взгляд уделает по полезности и калорийности любой магазинный йогурт. Парочка щедро заправленных специями салатов только разжигает аппетит. Пройдясь корочкой бесподобного ржаного хлеба по тарелке, отпиваю густющую кисловатую жидкость из бокала и понимаю: налопался.
Плохо, что у нас со Стратевым совершенно разные голоса – не грех было бы и поблагодарить за такое. Уж «благодаря» я бы без акцента выговорил. Но, поддерживая реноме законченного мизантропа, только киваю в знак признательности и, поставив посуду в раковину, отправляюсь к себе наверх.
Вот так: завтракал с Ларочкой, обедал в самолете, ужин прошел уже на болгарской земле.
Вздохнув, пристраиваюсь на кровати, приступаю к привычному занятию – обдумыванию вариантов ближайшего будущего.
Плотный ужин, дорожная усталость и тепло сыграли свою роль – чуть не заснул. Глаза слипаются конкретно, но все-таки заставил себя встать и проверить сообщения на форуме. Ну, как-то и не сомневался…
Более того, поступило предложение о встрече с «гостем», инженером-ядерщиком, который «совершенно случайно» сейчас пребывает на горнолыжном курорте. Фиг тебе, а не согласие. Мы, болгары, гордый народ. Нас уламывать положено. А чтобы уламывание имело железобетонный стимул, закидываю одно спорное, но достаточно революционное предположение в раздел «теоретикам». Чую, будет буча. Научный срач – это невероятно захватывающее и непредсказуемое дело. Что самое главное – неизбежно привлекающие повышенное внимание.
Ну, а пока клиенты созревают, вечерние процедуры и баиньки. Или, как еще назвать это странное состояние, когда тело отключается, а сознание внезапно оказывается в жемчужном сиянии, да еще и в совершенно бодром виде?
Снова передо мной бесконечное разнообразие миров. Жаль, но тот, в котором я пребываю, недоступен бесплотному разуму. Я бы отправился туда, куда зовет меня истекающее горем разлуки сердце, к любимой и несчастной женщине с выразительными голубыми глазами. Ларочка, милая моя…
Подождав, пока немного стихнет душевная боль, ухожу в прошлое моего родного мира. Ночь на двадцать шестое апреля 1988 года. Чернобыль.
***
Навернув пирог с брынзой и кофе с молоком, помогаю Марко перенести дневной запас дров к печи из поленицы на улице. Потом, взяв лопату, очищаю дорожку от входа. Немногочисленные соседи (все пожилого возраста) заняты тем же, вежливо приветствуют. Молча киваю в ответ. А ведь ценят здесь многого добившегося в науке земляка, понимают его беду и прощают мизантропические особенности характера.
Посмотрев в окно на мои труды, с лопатой вышел Крумов. Вместе мы очистили кусок общей дороги, отмостку вокруг дома. Падающий снег, кстати, заметно редеет.
По одобрительному громкому «Добре» заканчиваю труды. Вовремя – уже наваливалась усталость.
Теперь до обеда свободен.
Форум ядерщиков порадовал информацией – все развивается по плану. Научные мужи, хлеставшиеся вокруг моего провокационного поста всю ночь, к утру вконец разругались и затеяли голосование. Итоги? Гм-м. Сторонников гипотезы больше. Сильна советская ядерная школа.
Вот на открытые результаты экспериментов российских ядерщиков сейчас и сошлюсь. Тема опять же привязана к работе HFIR, пусть и косвенно.
Что ответил наш друг «Оппи»?
Потрясающе. Сколько лести! Ощущаю себя минимум Эйнштейном.
Похоже, клиент вышел на свое руководство и навел подробные справки о Димо Стратеве.
Среди прочего присутствует адрес «Скайп» и настоятельная просьба пообщаться в режиме личного контакта. Нет, «коллега», полагаю, эксцентричный мизантроп Стратев не доставит вам этого удовольствия.
Не очень вежливо отказываюсь, но делюсь «свежими» мыслями по причинам очередной аварии на реакторе, сведения о которой просочились в печать. И обязательно намек, что знаю, как избежать этого впредь. Знаю, но принципиально не скажу. Вот так. Теперь до вечера на форум заходить не буду – надо потравить клиента. Учитывая, что в Штатах сейчас ночь… Пусть помучается. Злость ясности мышления не способствует, а вот желанию настоять на своем очень даже.
Если они и после этого не клюнут…
После обеда еще немного поработал лопатой, потом надел лыжи и отправился на обязательную для Димо ежедневную прогулку.
Кругом снежная горная красотища. Перестал падать снег, из-за туч выглянуло солнце. Ударивший по глазам яркий свет заставил надеть солнцезащитные очки. Пейзаж расстилается потрясающий. Первозданная природа под синим небом, укрытые снегом деревья, выглядывающие из сугробов огромные валуны… И полное безлюдье.
Мой путь пересекают цепочки звериных следов. Зайцы, лисы, волки… А это проследовало семейство диких свиней.
Хорошие места. И воздух чистейший. Как было бы здорово отдохнуть тут недельку с Ларой!
Днем кататься на лыжах, фотографировать, побывать на экскурсиях. В хорошую погоду даже на море можно съездить – оно тут недалеко. Просто побродить по пустынному пляжу, ополоснуть ноги в холодной, но прозрачной и чистой волне.
Вечером сидеть на низеньких трехногих табуретах у теплой печи, подбрасывать дрова и вести неспешную беседу.
Сердце защемило.
Этого не будет. Не будет никогда. Существования неотвратимо выгорающему человеческому телу осталось недели две-три. Если все пойдет, как запланировано – значительно меньше. И я уйду из ее жизни, как раньше ушел навсегда для Марджи и Елены, как…
О своем родном мире лучше не вспоминать. Слишком много там прошло времени. Безжалостного и необратимого. Над которым не властен даже Альфа.
Расстроившись, я сидел на том самом камне, который вчера облюбовал Димо Стратев, и перелистывал воспоминания о минувшем. Редкие страницы счастья, жаркие – боев, и полные горя – потерь.
Когда возвращался назад, уловил за спиной далекий гул. Оборачиваюсь. Дорогу чистит мощная техника. Сегодня вечером в село вернутся жители. А завтра утром приедут за мной. Я уверен.
***
– Мистер Стратев, я не понимаю причин вашего упорства.
Собеседнику лет тридцать. Холеный, спортивного телосложения, самоуверенный и напористый. Дорогущий лыжный комбинезон (по легенде он прямо с курорта), на руке швейцарские часы, стоящие больше, чем весь дом Крумова, холодные серые глаза с тщательно скрываемым презрением оценивают обстановку моей комнаты, да и меня лично. Чувства мужчины, как и его истинная принадлежность к известному ведомству, для меня словно на ладони.
