- Господин Демидов, разрешите у вас спросить один вопрос?
Я не стал изгаляться по поводу того, что согласен "ответить ответ". В конце концов, даже природные русские и не такие ляпы зачастую делают.
- Слушаю.
- Вы ведь наверняка солгали, когда сказали, что ваша мать - латышка.
- Почему вы так решили?
- Я знаю, что были случаи женитьбы дворян на крестьянках, возможно даже на инородках, но о таком случае знала бы вся Лифляндия. А я не слышал ни о чём подобном.
Умный всё-таки, зараза.
- Ну что же, разговор у нас приватный, так что могу сказать: вы не ошиблись. Однако развивать эту тему не будем. Я лишён возможности удовлетворить ваше любопытство на этот счёт.
- Ну что же, понимаю. Только вы зря демонстрируете свою неприязнь ко мне столь явно. Я ведь делал и делаю только то, что мне должно.
- Вот и делайте, но только ещё и думайте при этом.
- Боюсь, что вы напрасно так рано расхрабрились, господин поручик. Ничего ещё не выяснено и ничего не кончено, - местный полицейский слегка пришпорил своего коня и поехал чуть впереди.
А мне и в кайф - как раз открылась Гауя и до горизонта дорога пролегала как раз вдоль реки. Даже в ноябре - красавица! Сколько сотен километров я отмахал в своё время с рюкзаком в её окрестностях - никогда не переставал удивляться великолепию природы в этих местах. Описать это невозможно - только видеть. Утёсы, лес, реку...
Вот, кстати, клевало здесь всегда посредственно. Но зато трофейно. Пару раз ничего кроме как на уху не наловишь, а в третий, таких жереха, щуку или голавля можно зацепить, что домашние на несколько дней белковой пищей обеспечены...
Воспоминаний мне хватило как раз до шлагбаума перед въездом в Венден. Дежурный офицер вполне удовлетворился моей подорожной, я спросил, как найти начальника гарнизона (хотя фон Дуттен и сам наверняка знал, как, но подстраховаться всё-таки стоит).
Поехали по городу - совершенно неузнаваем, кроме старого, ещё средневекового замка, ничего знакомого.
Комендатура (или как она здесь называется) располагалась в двухэтажном каменном доме. Мы спешились, и Тихон принял Афину. Ну, где здесь коновязь, надеюсь, разберётся.
Я проследовал вместе с титулярным советником внутрь строения через достаточно непрезентабельную дверь. Пройдя по паре коридоров, мы оказались в чём-то типа приёмной, где находился адъютант в чине подпоручика. Пехотного. Вот разобраться в каком полку он служит, моего послезнания точно не хватает - мундир зелёный, воротник жёлтый. Ну и бес с ним на самом деле.
Мой сопровождающий, пошептавшись с адъютантом, поскрёбся в дверь, заглянул и просочился внутрь.
Через пару минут вызвали и меня. В довольно просторном кабинете кроме фон Дуттена я увидел довольно молодого подполковника в той же форме, что и у адъютанта в приёмной. Высокий и худой блондин, курносый и с непропорционально длинными руками - классный шпажист из него бы получился...
- Поручик Демидов, следую к месту службы в Ригу из Санкт-Петербурга, господин подполковник, - отрекомендовался вроде как положено.
- Здравствуйте, поручик. Подполковник Зальца, комендант Венденского гарнизона.
Особого радушия не наблюдалось. Понятно - напел уже "полицай" про мою "подозрительную личность". Вроде был бы должен имя-отчество назвать при встрече с таким же как он кадровым офицером. К тому же немец-немцу глаза, наверное, выклёвывать не будет. Да и знакомы они, по всей вероятности, давно. Так что моя ставка на корпоративную солидарность военных против "крапивного семени" почти наверняка не спляшет.
- Позвольте ознакомиться с вашими проездными документами, - протянул руку комендант.
- Прошу, - отдал я подорожную.
Подполковник быстро пробежал глазами бумагу, нахмурился, подошёл к своему столу и, выдвинув "шуфлятку". выудил из недр ещё некий "пергамент". Лицо его вытянулось и последовал вопросительный взгляд в сторону фон Дуттена.
- Отто Карлович, - немедленно отреагировал титулярный советник, - документ ведь может быть и истинным, но тот ли его везёт, кому это на самом деле поручено?
Вот сука! Ведь вляпался уже по самые гланды, но всё продолжает пакостить, пытаясь "выкарабкаться".
- Вадим Фёдорович, - в сомнении обернулся ко мне Зальца, - а у вас есть ещё какие-нибудь документы, подтверждающие, что вы следуете именно по приказу его высокопревосходительства?
- Есть, - я был зол и временно неадекватен. - Пакет командиру батальона лично от военного министра. Посмеете вскрыть?
- Почему бы и нет? - подполковник смотрел на меня совершенно холодно и спокойно. - Вы - подозрительная личность и все бумаги, обнаруженные при вас, вполне могут быть досмотрены.
- Ну что же, тогда я бы очень вас попросил во-первых, чтобы этот господин, - я кивнул в сторону фон Дуттена, - вышел из кабинета, когда вы будете вскрывать конверт...
- А во-вторых?
- А во-вторых: после просмотра запечатать конверт уже своей печатью и написать письмо майору Пушнякову, объясняющее, почему я привёз конверт с нарушенной печатью министерства.
Зальца на несколько секунд задумался.
- Ну что же, - наконец решил он, - ваша просьба вполне уместна, если вы тот, за кого себя выдаёте. Оскар Вильгельмович, - это он уже полицейскому, - я попрошу вас выйти на некоторое время.
Титулярный советник был явно недоволен, но перечить не посмел.
Когда мы остались одни, комендант взрезал конверт, выудил из него бумагу и впился в неё глазами...
- Предоставить требуемое помещение... - забормотал он, - закупить за счёт казны... Выделить в подчинение... Положить жалование... Господи Боже! Вадим Фёдорович! - Да вам приказано платить жалование больше моего! Поручику!
- Кроме чина поручика, напоминаю, за мной сохранена должность адъюнкта в Академии Наук. Это достаточное объяснение?
Подполковник глядел уже совсем не таким "козырем", как пять минут назад: сильно "взбледнул" с лица и глазоньки бегали - моё почтение.
- Отто Карлович! - дверь распахнулась и в кабинет влетел всё тот же фон Дуттен. Лицо у него было - ну словно мёдом обожрался. - Только что солдаты привели слугу этого господина - пытался отправить письмо.
Вляпался родимый. Повёлся. Я ведь именно в расчёте на его служебное рвение и попросил Тихона это письмо "попытаться" отправить, когда в комендатуру зайду.
