– Такое впечатление, что боги подсказали тебе, где искать!
– Да тут, честно говоря, и искать-то нечего!
Выйдя из корчмы первым, Юний проворно скрылся в темноте, за углом сарая, вызвав злобный лай притихших было собак. Ну и как раз в это время в дверях показался заспанный алеман. Постоял немного, позевал, потом подошел к коновязи, где долго мочился, а уж потом неспешно направился к успевшим успокоить собак слугам:
– Доброго дня, парни! Думаю, как раз пришла пора выезжать и нам. Славное время. Во-он видите ту звезду? Слыхали, что про нее рассказывают старики? Нет? Ну, тогда слушайте…
Сказав, что искать-то во дворе – нечего делать, Рысь вовсе не покривил душой. Он еще вечером заприметил расположение всех построек и мог бы дать голову на отсечение, что пленника держат либо в одном из двух бревенчатых амбаров, либо в небольшом сарайчике сразу же за колодцем. А где еще – не в кузнице же и не на конюшне! Теперь только определить поконкретнее, чтобы не тратить зря время. А как определить? Да, конечно же, по чечевичной похлебке! Неслышно подойдя к колодцу, Юний на миг закрыл глаза… Ага! Вот он, чесночный запах!
Так в нос и шибает, никакой собаки не надо. Значит, сарайчик.
Рысь быстро нащупал засов и, отодвинув, шепнул в пыльную темноту, надеясь все же, что там именно тот, кого он ищет:
– Аве, Виниций. Legio – patria nostra.
– Аве… – донеслось из узилища. – Кто ты?
– Друг твоего отца, Юний Юстус.
– Что?! О, боги…
– Не время болтать, давай выходи быстрее. Да тише, не надо так звенеть цепью.
Виниций осторожно вышел во двор:
– Куда теперь?
– К частоколу. – Рысь схватил парня за руку и быстро увлек за собой.
Жутко залаяли псы… впрочем, тут же быстро утихомирились – как видно, сторожам вовсе не улыбалось вновь испробовать на себе крепость хозяйской палки.
В черном, блистающем желтыми точками звезд небе светился узенький серп молодого месяца, вокруг было темно – выколи глаз. Лишь у самых ворот горели факелы, да и те больше сгущали тьму, нежели освещали хоть что-нибудь, кроме небольшой площади возле частокола.
Нащупав вкопанные в землю колья, Юний помог Виницию ухватиться за их острия руками… Миг – и быстрая тень беглеца, звякнув напоследок цепями, исчезла на той стороне. Кажется, что-то плеснуло, наверное, Виниций упал прямо в ров. Интересно, он глубокий, этот ров? Впрочем, парень умеет плавать. Правда, цепи… Ладно, что толку гадать?
Аккуратно задвинув засов обратно, Юний прошмыгнул к корчме и, вынырнув из темноты у ворот, как ни в чем не бывало подошел к стражам и без устали развлекавшему их алеману. Тот как раз рассказывал жуткую историю про каких-то оборотней-людоедов. Позабыв обо всем, слуги, широко распахнув глаза, внимательно слушали, время от времени недоверчиво покачивая головами. Даже собаки и те, казалось, затаив дыхание, внимали рассказчику, а может, им просто надоело лаять.
– Ну, хватит болтать, – распорядился Юний. – Давайте открывайте ворота. Пора и нам.
– Да, – уже на мостике обернулся Илмар Два Меча, – получше присматривайте за нашими лошадьми, скоро они нам понадобятся.
– Присмотрим. Уж будьте уверены, добрые люди.
Хлопнули, закрываясь, ворота, без скрипа вошел в пазы хорошо смазанный свиным салом засов. Ночь поманила путников желтыми мигающими огоньками.
Глава 13
Июнь 235 г. Рейн
Речные бестии
Но эти люди, несмотря на всю свою дикость, чрезвычайно изворотливы…
Веллей Патеркул. Римская история
«Нумидия» – так называлась барка с синей квадратной кормой, принадлежащая татуированному Фелицию, – споро отвалила от берега и, выбравшись на середину реки, медленно пошла вниз по течению. Справа, за черной грядой лесов, показался желтый краешек солнца. Клубившийся по обоим берегам туман становился прозрачным, таял, убегал в камыши и ивы, запели уже первые утренние птицы, в омутах заплескалась рыба. Слева показалось несколько рыбачьих челнов, маленьких и узких. Рыбаки, жители прибрежных селений, проворно выбирали сети.
– Да, рыба сейчас знатная. – Хозяин барки подошел к Рыси, вместе со своими людьми расположившемуся на носу.
Сам Юний вместе с Виницием внимательно смотрел вперед, Илмар Два Меча с Эрнульфом ворошили взглядами правый, наиболее опасный берег, ну а Арминий пристально поглядывал влево. Все вокруг дышало таким спокойствием и красотою, такой умиротворенностью, что просто невероятно было, как это на барку еще никто не напал?
– Рыба? – На секунду оторвавшись от реки, Рысь оглянулся на Фелиция. – Какая рыба?
– Улов, говорю, сейчас самый богатый, – присаживаясь рядом, пояснил корабельщик. – Утро, рань, тишина. Самая пора для рыбы.
– А, – рассеянно отозвался Юний, – может быть…
– Вон там, справа! – вдруг вскрикнул Эрнульф, показывая на поросшую камышом отмель у самого берега, из-за которой вдруг показались челны. Один… два… четыре…
Рысь велел своим приготовиться.
– Пустое, – поглядев на челны, махнул рукой Фелиций. – Это рыбаки, они всегда здесь ловят, видать, место прикормлено. Да и далековато еще до Длинных болот.
Тем не менее Рысь не позволил своим расслабиться до тех пор, пока рыбацкие лодки совсем не скрылись из виду, и лишь потом положил на палубные доски пращу.
Хозяин барки, как оказалось, был большим любителем поговорить, особенно с новыми людьми. В другое время, конечно, Юний внимал бы ему достаточно благосклонно, но сейчас было не до того – нанятая охрана старалась добросовестно исполнять свои обязанности. Конечно, в интересах дела лучше было бы прогнать говорливого корабельщика куда-нибудь на корму или в трюм, но приходилось терпеть – он же хозяин. Пространно порассуждав о различных способах рыбной ловли, Фелиций принялся расспрашивать Юния про службу в легионе и, не дождавшись конкретных ответов, отошел к левому борту, к Арминию. Тот не отличался особой разговорчивостью, поэтому Рысь был за него более-менее спокоен. Однако создавалось впечатление, что хозяин барки не столько боялся возможного нападения, сколько жаждал доброй беседы. Оставив в покое здоровяка Арминия, он пробрался на самый нос, к Виницию. Юноша, в отличие от прочих, явно обрадовался собеседнику, а уж Фелиций не умолкал, ржал, как алеманская лошадь, да рассказывал разные побасенки, в том числе и такие, что никак не предназначались для ушей столь молодого человека, как Виниций.
– Вы там посматривайте! – недовольно крикнул Юний.
Фелиций обернулся со смехом:
– Да мы смотрим, смотрим, и очень даже внимательно, можешь мне поверить.
Рысь скептически усмехнулся. Ага, внимательно, как же! Если голова забита разговорами, о какой внимательности речь? Не болтать нужно, а пристально вглядываться, стараясь разглядеть какую-нибудь несуразицу, что-то непонятное, подозрительное, вроде брошенного посередине реки плота или слишком уж многочисленных стогов сена на плесе. Под разговор-то все это незаметно прокатит, а потом глянь – откуда ни возьмись, выскочат из воды прячущиеся за плотом разбойные рожи, или стога вдруг обернутся замаскированными воинами. Всякое может быть, Рейн – река неспокойная. Интересно, что за груз на барке? И почему ее хозяин решил не дожидаться попутного каравана, а идти одному, на свой страх и риск?
