— Я?! — наконец ревёт он, хлеща песок хвостом, извиваясь шеей и подрагивая всей тушей. Рыжие лохматые брови готовы выпрыгнуть из морды и упасть на песок. — Да он в обмороке от страха!
— Геллан?! — я даже рыдать перестала, настолько дурацким кажется мне это заявление.
Осторожно переворачиваю своего защитника лицом кверху. Он бледен, кожа влажная. Я вижу, как из-под приоткрытых век быстро-быстро движутся глаза. Он жив. И, наверное, это действительно обморок… только не от страха. Беспамятство…
— Убери сорокоша! — ревёт Димон, неловко взмахивая крыльями и подёргивая лапами.
Если бы не трагизм ситуации, я б рассмеялась: кот нападал на дракоящера, понимая, что может умереть. Но делал это не раздумывая. М-да. Это вам не пёсоглавы, поджавшие хвост от какого-то там кольцеглота. Вот она, безграничная преданность…
— Сильвэй… — зову кота, но он не слушается.
Вздыхаю и пытаюсь взять его на руки. Кот совершенно обезумел, скалит на меня клыки, кусается и царапается. Вою от боли и хватаю кота за загривок. Болтающаяся бело-лохматая тряпка извивается и машет растопыренными лапами. Когти как ятаганы.
— Успокойся! — бросаю его на грудь Геллана. — Он жив, дурень!
Кот, жалобно мяукнув втягивает воздух, поводит золотистым носом, припадает головой к груди бездыханного тела, судорожно выдыхает и начинает шершавым языком водить по лицу Геллана.
— Фуф… заварили кашу…
Я без сил падаю на песок и ощупываю ладонь. Ерунда, кожу только разрезало. Даже кровь почти не идёт. Рукам досталось: царапины, укусы…
Срываюсь с места и бегу к озеру. Пытаюсь в ладонях принести воды. Плещу в лицо Геллану. Затем от души брызгаю со рта. Веки дрогнули, Геллан вздохнул. Слава Богу.
— Жив? — спрашиваю не пойми зачем.
Он молчит. Медленно садится. Смотрит на Димона. Во взгляде — ненависть… будь это яд — убил бы за секунду.
— Ты знаешь, кто это? — спрашивает, не отрывая глаз от дракоящера.
— Д-димон, — выдаю растерянно. — То есть Дирмарр.
— Дракоящер, убивающий дыханием. Он убивает, Дара. Всегда убивает, превращая человека в блестящую мёртвую куклу.
— Неправда! — горячо защищаю я Димона. — Он не такой!
По лицу Геллана проходит судорога.
— Такой. Он такой. Убивает. Не спрашивая, не задавая вопросов, не давая шанса убежать или скрыться. Тупое, злобное создание.
— Димон! Что ты молчишь?! — кричу, не желая слушать злые слова.
Это не Геллан, он не может говорить так! Добрый, терпеливый, занудный Геллан, готовый понять всех и вся, закрыть собою и уберечь…
Дирмарр брезгливо дёргает носом.
— Он не слышит меня, Дара.
— Что, совсем?.. — теряюсь я.
Геллан с трудом отрывает взгляд от дракоящера и смотрит на меня.
— Ты… говоришь… с этим?..
Слава те, Господи. Кажется, до него начало доходить.
— Ну да! Разговариваю! И никакой он не тупой! И не… убийца! Врёшь ты всё!
Геллан снова меняется в лице.
— Ты спрашивала. — он проводит рукой по обезображенной щеке. — Откуда. Спроси у него, если он и впрямь разумен. Пусть он скажет, откуда.
Снова жест по обезображивающей жуткой вмятине.
— И это, — он срывает перчатку с руки. — И это, — рвёт ворот, обнажая плечо в страшных шрамах. — И дальше… ты видела.
Я смотрю на Дирмарра остановившимся взглядом.
— Димон… скажи, что это неправда… пожалуйста…
Он молчит. Только шея поднимается гордо, застывая величественно и… страшно. Это правда. Я понимаю без слов.
— Так получилось, Дара, — говорит медленно. Не оправдываясь, не пытаясь казаться лучше.
— Он… сказал правду?.. Про убивающего дыханием?..
— Да. — впечатал в сердце кол — не вдохнуть, не избавиться.
— Зачем?.. Ты же… добрый, Димон…
Он взмахивает крыльями, словно пытаясь избавиться от раздражения и молчит. Долго, как в театре.
— Тебе… не понять, Дара. У каждого своё место, помнишь?..
Я опускаю голову. Мир рушится… привычное меняет цвет. Как увязать в себе рыжего добряка Димона и убивающего дыханием Дирмарра?..
Геллан больно сжимает мою руку.
— Я должен убить его, понимаешь?.. Чтобы больше никто и никогда не превратился в мёртвую куклу, начинённую солнечными камнями.
Дирмар клокочет горлом, кашляет и давится звуками:
— Кхрррр-кха-кхарррр-фшшшссс.
Смеётся?.. Я уже ничего не понимаю.
— Я хочу, чтобы он меня услышал, — говорит дракоящер повелительно.
— Говори… я скажу…
— Неееет, — он веселится и мотает головой. — Он услышит. И поймёт.
— А как?.. — в голове — сотни труб и окрошка с веточками петрушки, прилипшей к мозгам.
— Сорокош. Помоги.
Где-то внутри тянется ниточка. Я просто иду за ней, как за волшебным клубком. Протягиваю руку к коту. Крепко обхватываю пальцами морду. Кот не сопротивляется. Замирает. Второй рукой тянусь к Геллану. Кладу ладонь на его влажный холодный лоб. Слышу, как звенит воздух, ловлю голубую дугу телом, задыхаюсь. Меня отшвыривает в сторону. Еду задницей по песку, взрыхливая его ступнями. Недалеко, всего на метр.
Дирмарр смотрит Геллану в глаза. Долго, внимательно, холодно.
— Мне жаль, — говорит медленно, четко, без шипения и лишних звуков. — Жаль, что случилось между нами. Прошу прощения только за это. Ты подошёл слишком близко. У каждого своя задача в жизни, не правда ли?.. Моя — убивать тех, кто подходит слишком близко и не имеет на это права.
Я вижу, как дёргается Геллан. Он слышит, но молчит.
— Ты так ничего и не понял, мальчишка. Я мог убить тебя. И тогда, и сейчас. Но не сделал этого. Не потому что пожалел, нет. Рождённый убивать, умру в одиночестве, оставшись замком, от которого, наверное, так и не найдётся ключа… Я увидел тебя, но поздно. Кое-что отнял, но и дал взамен. Как компенсацию за… ошибку.
Геллан стремительно вскакивает на ноги. Так умеет делать только он — быстрый, собранный, опасный воин.
— Дал?.. Не убил?.. — в голосе горечь.
Он сжимает кулаки — тонкий, как лезвие. Безоружный, но не беззащитный. Я вижу, как нарастает сила, как дрожит от напряжения тело. Он выдыхает воздух толчком — и песок покрывается голубой стынью, острыми кристаллами, глыбами ощерившихся пиков-льдин, что сияют на солнце холодно, красиво, но мёртво…
Дирмарр исчезает и появляется сбоку, вне зоны опасности.
— Кх-кх-кхрррр — смеётся, скалит зубы. — Молодец, мальчик!
Лёгкий пар вырывается из открытой пасти, дракоящер изгибает шею и с силой выдыхает воздух. Точно так, как Геллан минуту назад… На песке вырастают острые камни, слепящие до слёз.
— Почти нет разницы. Лишь сила стихий, малышшш. Сила Земли против силы Воздуха. Я пробудил тебя, пробудил твою силу, которая могла никогда не вырваться наружу. Через боль и страдания, через беспамятство и муку — ты выжил. И стал другим. Ты долго сопротивлялся, но принял дар. Не до конца раскрылся, но ещё не поздно. Сорокош — это ещё один шаг. Просто иди и бери. И однажды станешь тем, кем должен.
