– Я вижу тебя насквозь, Яндыз! – откинулся на спинку кресла Василий Дмитриевич. – Тебе нет дела ни до Москвы, ни до моего позора. Ты просто хочешь отомстить за свое изгнание!
– Да, я хочу отомстить, – не стал отрицать очевидного татарин. – Я и все мы, верные тебе ханы, знаем степь и ее дороги, знаем тайны и хитрости обороны Золотой Орды, у нас есть родичи и сторонники в тамошних кочевьях. Чтобы сесть в Орде, нам не хватает только мечей. Дай мне свою дружину, княже. Пусть твой враг подл, но вместе с ним мы справимся с любым поволжским ханом. Я утолю свою душевную жажду, а тебе отошлю полные телеги золота. Когда Москва станет прежней, ты сможешь вспомнить прежние обиды. Ныне же позволь твоей дружине встать рядом с новгородскими разбойниками. Сила общая будет таковой, какую никто ранее и не видывал. Зелени-Салтан против такой не устоит. Я – стану ханом Золотой Орды. Ты – станешь великим князем всего русского улуса. А расхрабрившийся тать… Тать получит то место, которое он заслуживает.
Великий князь Василий Дмитриевич надолго задумался, кусая губу.
Как ни жаждал он крови подлого и коварного ушкуйника, разорившего Москву, но не он един представлял опасность его власти. Чингисид уже прочно обосновался в должности воеводы, дружина слушалась его беспрекословно, царевичи были готовы поддержать в любой момент. А ведь всего пару недель назад он нашел способ обезопасить Яндыза… Послать его в Орду, на татарские пики. Коли ныне он рвется туда сам – отчего бы и нет? Для мести самозваному владетелю Заозерского удела великий князь все равно пока еще слишком слаб. Так почему бы для начала не избавиться хотя бы от Чингисида?
– Иисус, Господь наш всемогущий, принял смерть мученическую, избавляя нас от грехов смертных, – медленно произнес великий князь. – Сам прощал и нам велел прощать врагам нашим их прегрешения. Коли тать новгородский раскаивается в грехе своем и покровительства моего ищет, грех не ответить ему прощением. Будь по-твоему, хан Яндыз. Доверю тебе рати свои храбрые. Напиши этому хитрому атаману, что поведешь вместе с ним на Орду московское войско.
Сам Василий ничего писать не собирался, равно как и называть ватажника князем – тоже. Зачем? Это помешает повесить татя на перепутье, когда негодяй рано или поздно попадется к нему в руки. Равно как позволит легко откреститься от участия в войне, коли новый ордынский хан разгромит врагов. Наоборот, если чаша весов склонится в пользу Орды – он с удовольствием поможет добить «бунтарей», заслужив доверие нового татарского повелителя. Отрежет головы и пришлет в подарок. А ушкуйника Заозерского посадит на кол у Боровицких ворот. Славное, однако, из него выйдет украшение! Назидательное…
И великий князь мечтательно улыбнулся в ответ на приветственные крики татарских изгнанников.
Сентября 1410 года
Подворье князя Заозерского в Новгороде
Забросив руки за голову и тихо хихикая, княгиня Заозерская требовала:
– Теперь целуй выше… Левее… Да-да, там… И еще… Теперь ниже… Правильно, пупок…
Егор послушно ласкал свою супругу, только радуясь тому, что может доставить любимой удовольствие, но в конце концов все-таки не выдержал:
– Да что же там у тебя такое? Ради чего я стараюсь?
– А вот ради чего! – Елена вытянула из-под подушки грамоту с великокняжеской печатью и отдала мужу.
Егор, присев, развернул свиток, стал разбирать содержимое.
– Самое интересное там я для тебя подчеркнула, – ткнула пальцем женщина.
– Да ты что?! – ошарашенно охнул Вожников. – Он согласился! Великий князь Василий вправду согласился на дружбу и готов прислать свою дружину! Невероятно! Вот это да!
Отбросив письмо, он набросился на жену, целуя ее в губы, в глаза, подбородок, шею…
Елена поймала его за щеки, немного потрясла, подтянула вверх, тихо сказала глаза в глаза:
– Всегда и во всем слушайся свою маленькую княгиню, мой любимый. Будь послушным, и я сделаю тебя властелином мира!
Тиун – управляющий, приказчик; мытарь – сборщик налогов. (Здесь и далее – примечания автора.)
Чешуйками назывались мелкие серебряные новгородские монеты – крохотные, как рыбья чешуя.
С 1 января новый год на Руси стал отсчитываться только после реформ Петра I.
Вопреки слухам о решительной замене язычества христианством еще князем Владимиром, новая и старая религии надолго составили вполне мирный симбиоз, при котором обряды свадеб или отпеваний священники и волхвы проводили вместе, языческие праздники получали христианское освящение, многие нательные амулеты вплоть до XVIII века имели на себе с одной стороны христианский крест, с другой – змеевик солнцеликого Хорса. Причем симбиоз сохранялся не только на бытовом уровне. В XVII веке святые отцы поместили языческий змеевик на иконостас Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры – и глазом не моргнули.
В устах человека XV века «лето» означало не только летний сезон, но и заменяло слово «год».
Колывань – ныне город Таллин.
Або – ныне город Турку.
Териберка – населенный пункт, по-своему уникальный. Будучи на протяжении своей истории всего лишь небольшой деревушкой и никак не отметившись в летописях, он тем не менее обозначен на всех старинных мореходных картах Европы.
Раскаты – места для стационарной установки пушек.
Надстава – легкая поморская лодка, которую возили на кочах; осиновая долбленка с надставленными с помощью пары досок бортами.
В Западной Европе это одеяние называлось «шоссы».
Понимающему достаточно (лат.).
Русским морем в старину часто называли озеро Ильмень.
Низовские – прозвище людей, проживающих вне Новгорода.
Династия Амосовых – самая древняя известная трудовая династия России. Первый из этих корабелов, Коровин Амосов, попал в новгородскую летопись начала XIII века; последний знаменитый, член Адмиралтействсовета Иван Амосов – спустил на воду первый русский винтовой пароход «Архимед» и возглавил имперский корпус корабельных инженеров. Династия на этом не прервалась, но после революции Амосовы лишились своих верфей.
Три этажа.
