— Я сама ничего не знаю, — ответила она. — Мы вернулись вчера утром, и я сразу же поехала к маме. Она совсем разболелась. Я сюда забежала на минутку предупредить, что останусь у нее, а тут сам видишь…
— Понятно, — сказал я, хотя мне ничего понятно не было. — Что с твоей мамой?
— Если бы знать, врачи говорят разное…
— Ладно, пошли отсюда, — решил я. — Попробую тебе помочь, а с этим мы потом разберемся.
— Может быть, теперь ты меня отпустишь? — спросил Перебатько. — Я ко всему этому не имею никакого отношения!
— Ну что вы, Александр Богданович, вы наша последняя надежда. Мы, в крайнем случае, поменяем вас по бартеру на своих друзей. Так что замолчите и не раздражайте меня.
— Кто это? — спросила Электра.
— Наш обменный фонд, — ответил я. — Знакомься, генерал Перебатько.
— Неужели тот самый генерал Перебатько? То-то я смотрю, у вас знакомое лицо, я вас столько раз видела в криминальных новостях, — обрадовалась она. — Вы по телевизору выглядели таким импозантным мужчиной! Мама говорит, что хорошо знала вас в молодости!
— Вот и прекрасно, мы их заново познакомим, — сказал я, подталкивая генерала к выходу.
Александр Богданович нехотя подчинился. Мы вышли из квартиры и беспрепятственно покинули дом. Ехать к Электриной матери на казённой милицейской машине я не рискнул, подумал, что её непременно отслеживают.
Остановил такси. Водитель, услышав адрес, начал ворчать, что в такой поганый район поедет только за два счетчика. Деньги на карточке у меня были, я не стал спорить. Генерал, не скрывая недовольства, забрался в салон. Девушка, не понимая, что между нами происходит, оживленно рассказывала ему о своей матери. Перебатько рассеяно слушал, не выказывая к старой знакомой никакого интереса.
Время было послеобеденное, мы с Перебатько утром не успели даже позавтракать, и теперь, больше знакомства с больной мамой, я хотел где-нибудь перекусить.
— У вас дома есть какая-нибудь еда? — спросил я девушку.
— Можно будет купить возле дома, — сказала она. — У нас в социальном районе все продают с большими скидкам.
— Так вы живете в социалке? — чего-то испугался генерал.
— А что это такое? — спросил я.
— Социальные дома… — начал говорить Перебатько, но его перебил таксист.
— Это где нищие, которых выселили в гетто.
— Ну, зачем вы так, у нас в стране нищих нет. Просто это специальные районы со своей адаптированной инфраструктурой и адресной помощью малоимущим, — объяснил генерал. — Там живут такие же люди, как и везде. Конечно, среди них есть и неблагополучные, пьяницы, наркоманы, но таких у нас единицы.
— Да бросьте вы мутить, — опять перебил его таксист, — там половина пенсионеры, которым нечем было платить за жилье, а половина алкаши и наркоты.
— Я поэтому и работала у Вороновых, — тихо сказала мне Электра, — чтобы выбраться оттуда.
— У каких Вороновых? — живо откликнулся генерал. — У тех самых?
— У тех, — подтвердила девушка.
— Я их хорошо знаю, прекрасные люди из старой русской аристократии! Замечательная семья, пример для подражания! Вы знаете, кто были их предки?
— Знаю, — сказал я, и подумал, что мир и, правда, тесен и знакомство генерала с недавними моими неприятелями может мне здорово пригодиться. — Я с ними тоже немного знаком.
— Вот видите! — еще больше обрадовался генерал, но что мы должны видеть не объяснил.
Такси, между тем, миновало МКАД и тряслось по разбитой дороге между каких-то бетонных коробок, напоминавших промышленные предприятия. В осенней обнаженности они смотрелись сиротливо и безлико.
— Это заводы? — спросил я таксиста.
— Какие там заводы, это и есть социалка, — ответил он. — Вам какой нужен номер?
— Сто семнадцать дробь четыре, — ответила Электра.
— Знаю, я там пару раз бывал, — вспомнил таксист. — Мерзкое место.
— Везде можно жить, — после продолжительного молчания, сказал генерал, — главное оставаться человеком с большой буквы!
Ему никто не возразил, тем более что машина съехала на гравийную дорогу и задребезжала всеми своими разболтанными узлами.
— Вон ваш сто семнадцать дробь четыре, — сказал таксист, указывая на серую громаду дома.
Скоро мы въехали в арку и оказались в большом пустом дворе. То, что казалось заводским корпусом, оказалось прямоугольным домом с общим двором. Я расплатился с водителем, и мы пошли в указанный Электрой подъезд. Вблизи всё оказалось не так уж и мрачно. Во дворе гуляли женщины с детьми и даже росли какие-то деревца.
Мать Электры жила на третьем этаже. Дом был, что называется, гостиничного типа: в бесконечно длинный коридор с обеих сторон выходили двери квартир. Народа здесь оказалось много, по коридору бегали дети, ссорились старухи, из-за некоторых дверей слышались крики и песни.
— Не обращайте внимания, — сказала Электра, — вчера давали пособие.
Она подвела нас к типовой, такой же, как все соседние, двери, приложила ладонь к датчику и она открылась. Мы оказались в крохотной прихожей. Отсюда одна узкая дверь вела в санузел, а вторая, чуть пошире, в комнату.
— Эля, это ты? — тотчас же спросил старческий женский голос.
— Я, мама, — ответила она, — знаешь, кто к нам пришел? Сам генерал Перебатько!
— Кто? Почему? Какой генерал? Саша? — разволновалась женщина. — Ну как ты могла, я в таком виде!
— И еще с нами тот самый Алексей, я тебе о нём вчера рассказывала!
— Ну как же так, как можно, такие гости, а я не могу встать!
— Проходите, — пригласила нас Эля, и мы вошли в маленькую, метров девяти, комнатку с двумя кроватями вдоль стен. На одной из них лежала, закрывшись до подбородка одеялом, женщина. Возле окна притулился столиком с парой стульев. На стенах висели полки с домашней утварью. Всё здесь было чисто прибрано и очень бедно.
Мы с генералом поздоровались и остановились в дверях. Женщина на кровати приподнялась и пригласила садиться, потом спросила генерала:
— Саша, а ты меня не узнаешь?
Перебатько замялся, потом забормотал что-то невразумительное.
— Не узнаешь! — поняла женщина. — Не мудрено, столько лет прошло! Я Марина Неелова, помнишь, — она хотела еще что-то сказать, но закашлялась.
— Марина, да как же, — неуверенно проговорил генерал. — Марина Неелова, да, что-то такое…
— Я тебя часто вспоминала, — откашлявшись, продолжила она. — Ты тогда так внезапно исчез…
— Мама, — вмешалась в разговор дочь, — Алексей экстрасенс, он тебя осмотрит.
— Алексей? — переключилась на меня мать, — Вы, правда, можете помочь? Я когда-то знала одного экстрасенса, его тоже звали Алешей. Ну, что же вы не садитесь?
