Ромэн Сарду - Блеск Бога

Они наблюдали друг за другом, приглядывались друг к другу, не выказывая дружеского расположения, проявляя сдержанность; они не улыбались друг другу, а говорили только тогда, когда это было необходимо. Они пытались понять.

Козимо и Анкс подошли к Иерусалиму со стороны долины Седрона и оказались у Золотых ворот. Анкс понимала: пока все шло в соответствии с планом Клинамена.

Они приблизились к небольшому храму, стоявшему на склоне холма недалеко от Гефсимании и почти невидимому за зарослями кустов в человеческий рост.

– Это здесь, – сказала она.

Ветхая деревянная дверь была приоткрыта. Они вошли, и два человека встали при их появлении. Они были в длинных одеяниях оранжевого цвета с красной каймой. У них были невероятно бледные лица и светлые глаза, волосы и брови были сбриты.

– Вы нас ждали? – спросила Анкс.

Оба кивнули.

– Мы хранители, – сказал один из них.

– Хранители? Хранители чего?

– Мы охраняем изумрудный саркофаг.

С незапамятных времен эти жрецы, сменяя друг друга, охраняли святилище в подземелье Башни Соломона. Это они оберегали изумрудный саркофаг, они делали его недоступным для всех, они приносили нефть и глину в нишу, в которую вели нескончаемые лестницы, они также решали, когда нужно перенести саркофаг для его сохранности в другое место. По всему миру они распространяли знаки его существования посредством загадочных фраз, символов на фасадах зданий или припавшего пылью отпечатка ладони на плече бронзовой статуи, послужившего указателем ученому из Алеппо…

– Почему вы сами не унесете Столп? – спросила Анкс. Оба жреца улыбнулись.

– Не в наших силах это сделать!

Когда они говорили, они всегда обращались к ним обоим. Они не делали никакого различия между ним и ею. Козимо это ясно понял. По их команде задняя часть каменного храма развернулась, как тамбур корабля. В темноту ночи опустилась лестница.

Козимо и Анкс вошли в сплетение галерей, освещаемых светом факелов.

Двое жрецов проводили их до берега подземного озера. Вода была черной, как чернила. Пещера терялась в темноте. Между острыми скалами высотой в несколько метров свистел ледяной ветер.

– Теперь, – сказал один из жрецов, – вы должны идти сами.

Он воткнул факел в песчаную почву, и жрецы поднялись к храму, ничего не добавив. Козимо не понимал смысла сказанных им слов; он повернулся к Анкс, но и у нее был озадаченный вид.

– Слепой Клинамен говорил о легенде, не так ли? – спросила она.

– Именно так. Третий путь.

Анкс взяла факел и принялась рассматривать стены пещеры. С потолка свисали сталактиты, на берегу громоздились обвалы камней, свет пламени, казалось, оживлял мертвые камни.

– Смотри! – воскликнула она, показывая пальцем на кусок скалы, имевший более правильные формы, чем другие обломки. – Это она.

Козимо подошел ближе. Скала была округлой, похожей на живот. При свете поднесенного факела можно было лучше рассмотреть ее очертания. Камень был отполирован – это было делом рук человека. Сосуд. Гигантский сосуд. Сосуд, вделанный в скалу.

– Ну что же ты? Чего ты ждешь? – воскликнула Анкс.

Она показала на осколок камня у ног Козимо.

– Разбей его.

Не очень понимая, что он делает, юноша поднял осколок и ударил им изо всей силы по скульптуре. Раздался резкий, металлический звук. По пещере раскатилось оглушительное эхо. От вибрации два сталактита оторвались и упали в воду.

– Продолжай, – сказала Анкс.

Козимо снова ударил по сосуду. Еще и еще. Все сильнее и сильнее, наполняясь яростью. Образовалась брешь. Он остановился. Наступила тишина. Вскоре изнутри сосуда послышался шелест, чье-то едва уловимое дыхание.

– Скала сейчас рухнет, – предупредил Козимо.

Они отошли назад.

Сосуд разлетелся на куски. Анкс и Козимо отбросило на землю, факел зарылся в песок и погас, в пещере стало совершенно темно. От ужасного камнепада долго разносилось эхо, пока не наступила еще более тревожная тишина.

– Анкс? Ты гдс? Ты не ранена? – спросил Козимо.

– Со мной все в порядке, – раздался из темноты ее голос.

Они абсолютно ничего не видели. Они сидели на земле и больше не произносили ни слова.

Внезапно послышался какой-то шум.

Вначале лихорадочное хлопанье птичьих крыльев; затем какой-то серебряный звук – можно было подумать, что чья-то рука бьет по воде или на поверхность воды выпрыгнула рыба; потом глухой грохот, хруст костей, горячее дыхание и ощущение чьего-то присутствия, огромной массы, повисшей в воздухе.

– Он здесь, – сказала Анкс.

В глубине грота засветилась красная точка. Вначале расплывчатая и неподвижная, точка стала медленно приближаться к ним.

Это был глаз.

– Что это такое? – спросил Козимо чуть слышно.

Глядя на этот налитый кровью глаз, приближавшийся к ним, Анкс прошептала:

– Это наказанный Джинн из легенды о Соломоне…

У ворот Давида в Иерусалиме объявили о прибытии новых паломников с Запада. Это был Человек без рук и лица с наемниками, выдававшие себя за Флодоара и его монахов. Патриарх позволил им войти в город. Сразу по прибытии Человек направился к дому Башни Соломона.

Альп Малекорн получил приказ от своего господина не торопиться и не сразу следовать за ним в Иерусалим. Он должен был беречь как зеницу ока ящик со сферами, спрятанный до недавнего времени на кладбище в Шезаре. Альп ждал, пока Человек и его наемники беспрепятственно не войдут в город. Его беспокоило то, что перед крепостными стенами расположилась армия Милиции. Вскоре он подъехал к воротам Святого Стефана.

С тех пор как прибыли караваны, на улицах всегда было многолюдно. Волнения, спровоцированные подданными Нищего при Гробе Господнем, привели к тому, что обстановка в городе стала напряженной. Альп взял с собой четверых лучших наемников, чтобы без помех пересечь город. Он не любил толкаться на улицах, заполненных незнакомыми людьми. Осматриваясь на каждом шагу, опасаясь нападения, он тоже направлялся к дому Башни. Альп насторожился, увидев в одном месте скопление народа, и приказал одному из охранников идти впереди него. В этот момент он заметил, что его сопровождают только три наемника! Четвертый, несомненно, задержался возле того сборища. Они какое-то время подождали, но четвертый охранник так и не появился.

Альп отправился дальше. Пройдя через Армянский квартал, он оглянулся, прежде чем войти в квартал Госпитальеров. За ним осталось только два охранника! Он остановился как вкопанный. Двое оставшихся наемников не знали, куда подевались остальные.

Малекорн ускорил шаг, желая поскорее уйти подальше от этой черни, свернуть куда-нибудь, войти в дом – все равно в какой! В его воображении возникло видение – изуродованное тело Эрихто и ее выпученные от ужаса глаза. В холодном поту, задыхаясь, он бросился под навес какого-то здания. Он должен был успокоиться.

И тут он заметил, что возле него остался только один охранник.

– Да где же они? – закричал он. – Куда они подевались? Это невозможно! Слышишь, ты, оставайся здесь! Защищай нас!

– Я не ухожу, хозяин, – сказал наемник, у него оказался низкий голос.

Альпу этот охранник показался странным. В его правой руке он заметил окровавленный меч.

– Но кто ты?

– Неважно, кто я.

Ролан ступил вперед и одним движением перерезал горло бывшему ученику Измаля Ги. Он взял ящик со сферами и бросил труп перед толпой, собравшейся на улице.

– Шпион! – крикнул он.

Он сорвал черный воротник с одеяния своей жертвы. Собравшиеся увидели уродливое лицо и выпирающие скулы, по которым, как говорили, можно было определить магометан. На тело Альпа обрушился народный гнев. Его нещадно избили, затем разорвали на части, которые подвесили на веревках, вымоченных в испражнениях. Как истинные христиане.

Ролан пропал из виду, смешавшись с толпой, запрудившей улицы Иерусалима.

Выполнив свою миссию, он теперь намеревался найти Козимо.

По сложившемуся обычаю Ролан стал разыскивать самый посещаемый трактир города. Но кроме захудалого притона, он ничего не нашел. В Иерусалиме не было таких увеселительных заведений, как в других местах.

В этом притоне он устроился за столом и стал ждать.

Сидя на берегу подземного озера, Козимо неотрывно смотрел на глаз, приближающийся к кромке воды, окрашивающий красным светом черную, гладкую как зеркало поверхность. Мерцающий свет усилился, и Козимо разглядел лицо Анкс. Она улыбалась, не отрывая взгляда от видения.