ни безопасности и охраны, — жестко сказал Март желая все же еще раз проверить решимость Николая.
— Я готов. После того, как пришли новички, мы каждый день по несколько часов тренировались вместе на полосе препятствий и на стрельбище. Боцман говорит, что я неплохо стреляю и не совсем пенек… для салаги…
В устах Вахрамеева это были почти высочайшие оценки. Все, что требовалось для понимания, было уже сказано, оставалось подвести итог.
— Что ж, пусть будет так. Ты идешь с нами.
Колычев отлично понимал, что успех его рискованного плана зависит от двух факторов. Полной секретности и тщательной подготовки. Чем больше возможных вариантов они с Искином просчитают и упредят сейчас, тем меньше проблем будет потом.
Озаботился он и встречей с бывшим комендантом базы. Долгих расспросов не потребовалось, Март просто считал необходимую информацию напрямую из сознания китайского офицера.
После этого они с Соколом смоделировали в «сфере» всю базу, разместили там батареи ПВО, живую силу врага, проработали маршруты патрулей и расположения дозоров. Пошагово простроили свои действия. Именно так. Участие в операции должен был принимать и Искин, его ресурс позволял давать ясную картинку, обеспечивать связь, но что еще важнее, обеспечивать энерговоздействие.
Что же до сохранения всего замысла в тайне, то рецепт и здесь был прост. Полная тишина, крайне узкий круг посвященных, тщательно скрытые от сторонних наблюдателей действия по подготовке. И грамотная легенда, конечно.
За время совета, когда уже было принято решение и шло детальное обсуждение действий каждого, Март не раз ловил на себе вопрошающие взгляды приватиров. Никто не задал ему вопросов и как сенатору, и как сильному одаренному. Но многие ждали от него предложений и участия в общем деле. Так что, вероятно, капитаны ушли, изрядно разочарованные в гроссе Колычеве.
Уже отдав команду на включение вспомогательной силовой установки и запуск ГЭУ, Март под размеренный гул двигателей собрал команду в тесном десантном кубрике, все же это было самое просторное помещение внутри корабля. Члены экипажа, удивленные таким нарушением стандартного полетного протокола, молча построились, настороженно поглядывая на своего командира.
— Мы покидаем Чунцин. Но полетим не в Питер, а на восток. Наша задача — спасение чкаловцев.
По шеренге прошел слитный вздох, а общее мнение выразил Игнат, сказав негромко, но так, что все услышали:
— Вот это дело!
— Работа нам предстоит очень опасная, поэтому пойдут только добровольцы. Предупреждаю, что геройствовать не надо. Потому что почти наверняка многие могут и не вернуться. Так что никаких вопросов — кто не готов, тот не готов.
Первым сделал шаг стажер.
Игнат крякнул довольно и опять пробасил:
— Ну ежели царевич и сенатор в деле, то нам и подавно грех в сторонке отсиживаться, айда, братва. Не жили богато, нехер начинать!
Следом за ним и вся команда один за другим сделала шаг вперед. Это порадовало Марта. Но больше всего его удивил Хаджиев.
— Я в деле!
— Прости, Ибрагим-сан, ну ты-то хоть понимаешь, на что идешь? Я помню про нашу договоренность и…
— Для меня было честью работать с вами. Неужели вы думаете, что я откажусь от чести вместе с вами умереть?
— Ну зачем так мрачно? Я вовсе не собираюсь гибнуть и вам не советую. Но очень рад, что вы решились идти с нами.
— Татьяна, поднимай корабль, курс на северо-запад. Как уйдем за горы, разворот на юг. Обойдем Чунцин стороной — и на восток. Нам затягивать нельзя, время дорого. Поэтому под воду будем уходить уже ближе к цели.
Теперь предстояло обсудить план в подробностях.
— Вы знаете, что казнь назначена на завтра. Ждать нельзя. Поэтому, к сожалению, никакой долгой разведки и подготовки провести не получится. Диспозиция такая, — Март развернул карту. — У противника две сотни пехотинцев — рота комендачей, лазарет и учебка для местных вояк из числа китайских коллаборантов. Вокруг базы несколько батарей ПВО. Самое главное, на аэродроме стоит фрегат и два звена истребителей.
— И как же мы их спасать будем? Прорываться с боем? Хорошо, если дойдем, а дальше?
— Наша главная цель — внезапным ударом занять здание тюрьмы и продержаться до подхода эскадры.
— И как же приватиры на корветах с фрегатом драться думают? Он их разберет на раз одного за другим, и вся недолга.
— Даже не знаю, — покачал головой Март. — Постараемся на месте сообразить…
— Хреновое дело — наобум Лазаря идти! — задумчиво почесал голову Богомаз.
— Это понятно, но времени на более тщательную подготовку все равно нет.
— Можно топливозаправщик подкатить и подорвать прямо у борта, — предложил Ларкин.
— Ага, так тебе японцы его и подгонят! — проворчал Игнат.
— К тому же, в таком случае сразу переполох начнется, не факт, что получится к тюрьме пробиться, — добавил Март. — А это наша основная цель.
— Оно конечно так. Только ежели мы энтот фрегат не уберем с боя, все одно дело — табак.
— А я думаю, что наши должны справиться, — решительно заявил Николай. — Навалятся все вместе и как врежут…
— Это уж как водится. Свою работу они сполнят. Но какой ценой? Как бы спасение двух десятков не обернулось гибелью сотен…
— Значит, надо разбираться с фрегатом однозначно. И заодно с тюрьмой. Синхронно. Одна группа там, другая здесь. После подрыва соберемся у тюрьмы и займем круговую оборону.
— Если наши протянут, то противник может подтянуть зенитные пушки и разнесет гауптвахту по кирпичикам…, — спокойно отметил Витька.
— Верно, — легко согласился с другом Март, — но это не сразу. Сначала они просто должны будут сообразить, что к чему, и пару раз попытаться взять нас штурмом. По схеме у здания есть подвал. В крайнем случае, туда и уйдем.
— Да, хорош план, нечего сказать… Ну, где наша не пропадала…
— А по фрегату есть у меня одна мысль. Виктор, Ибрагим-сан, пойдемте-ка ко мне в каюту, обсудим кое-что…
— Ты что-то придумал? — воскликнул Ким, как только они оказались в тесной каюте Колычева.
— Есть одна идея, — туманно отозвался Колычев и внезапно исчез из поля видимости.
Это было так странно, что Витька начал протирать глаза, пошарил на месте, где только что стоял Март, руками и лишь наткнулся на пустоту, поскольку его друг-невидимка предусмотрительно отодвинулся на полшага. Скользнув от испуга в «сферу», Ким и там ничего не смог поначалу
