Максим побагровел и раскрыл рот, попытавшись что-то сказать, но я не дал ему этого сделать:
— Кстати, как скоро вам нужны средства?
Он шумно выпустил воздух из груди и с трудом произнес:
— Мне бы хотелось поскорее.
— Какие проблемы, дорогой друг? — улыбнулся я и приказал адъютанту: — Дима, пошлите кого-нибудь в банк, пусть привезут пятнадцать тысяч фунтов стерлингов. И за стряпчим тоже пошлите. — После чего развернулся к Максиму и снова лучезарно улыбнулся ему: — С усовершенствованием я вас не тороплю. Года вам хватит? Вот через год и предоставите мне для испытаний десять образцов под новый патрон с бездымным порохом. Какой — уточните в нашем Главном артиллеристском управлении. Я не слишком в курсе, что они там планируют. — В очередной раз улыбнувшись, я слегка подсластил пилюлю: — А если представленные образцы меня удовлетворят — заплачу вам за каждый еще по тысяче фунтов стерлингов. Только постарайтесь сделать так, чтобы они были не слишком дороги в производстве.
Что ж, если все пойдет хорошо, я отобью расходы на патент уже при производстве первых пятнадцати пулеметов… Ну ладно, пусть первой сотни или двух — не буду же я с родного государства брать столько, сколько собирался этот кровопийца. А на немецких и вообще заработаю. Просто надо будет зарегистрировать фирму где-нибудь в Швейцарии и официально продать ей патентные права на производство пулеметов на территории Германии, а затем поддерживать эти патентные права года до двадцатого. Ей-богу, патентные выплаты за время Первой мировой войны достигнут астрономических цифр! А просто придержать патент — смысла нет. Уж чего-чего, а пулемет для себя немцы в любом случае разработают. Французы вон без Максима обошлись. Так что пусть хотя бы так заплатят…
— Да… размах. — Я спрыгнул с подножки вагона и покачал головой. Раскинувшаяся передо мной панорама впечатляла. Причем как размахом, так и убогостью. На пространстве в пару квадратных километров несколько тысяч человек отчаянно махали кайлами и лопатами, выкапывая котлованы, возводя насыпи для будущих внутризаводских и рудничных железнодорожных путей, перетаскивая землю, да не в тачках и носилках, а в чем-то вроде слинга, то есть куска материи, в котором в покинутое мною время продвинутые мамаши таскают детей. А вокруг, по окраинам стройки и увалам, виднелись тысячи… шалашей и просто навесов, между ними кое-где дымились костры.
— И что, они так все и спят в шалашах? — спросил я, поворачиваясь к Чичагову.
Дмитрий Николаевич огорченно покачал головой:
— Не все. У многих шалашей нет. Спят просто на земле. — Он виновато развел руками. — Я же вам докладывал — с лесом проблемы.
— Я давал команду решить вопрос, — зло рыкнул я.
— Его и решили. С топливом, — пояснил Чичагов. — Угля завезли достаточно. Каждой артели выдается месячная норма, достаточная для приготовления пищи. На обогрев они могут закупать его сами по льготной цене — двенадцать копеек пуд. Поверьте, это действительно немного — очень уж дорогая доставка… А вот для постройки бараков или тех же шалашей леса пока нет. Его рубят и сушат. Лесопильни же еще строятся, и поставки начнутся не ранее начала августа. Тогда же приступим к строительству бараков. — Чичагов помолчал. — Но тут вот какой момент. Надо решить, сколько и каких бараков ставить. На зиму нам эти люди не особенно нужны. Где-то с конца ноября и по начало апреля производить работы не будет никакой возможности.
Я посмотрел на архитектора:
— И откуда этот вопрос?
Чичагов недоуменно воззрился на меня, но затем его лицо прояснилось, и он понимающе кивнул. Да, похоже, уже успел привыкнуть к моим не слишком понятным в этом времени формулировкам. А вот я снова попал в лужу. Черт, вроде уже давно здесь, а всякие сленговые словечки, формулировки, термины все еще проскакивают. Слава богу, только при ближнем круге, который, похоже, посчитал, что выгода соратничества с великим князем намного превышает опасения по поводу некоторых его отступлений от классического образа аристократа и члена императорской фамилии, и потому решил молчать в тряпочку. Хотя удивленные взгляды в ответ на какой-нибудь очередной мой перл я все еще ловил.
— Ну, вы понимаете, в центральных губерниях подобный вопрос перед нами не стоял. Там по окончании работ артели возвращались к себе в деревни, а здесь до их деревень очень далеко.
— И что? — не понял я. — В чем вопрос-то?
Архитектор вздохнул:
— В этом решении есть и обратная сторона. Если объявить, что мы оставим зимовать только часть работников, то многие артели уйдут уже в начале сентября. А значит, темп работ снизится. Да и по весне основная масса доберется сюда в лучшем случае только в начале мая. А это опять же потери времени. Если же оставить всех, то несколько месяцев придется кормить их задаром.
— Ну почему же задаром? — Я пожал плечами. — Они же за лето заработают, вот и установим оплату за проживание. Но небольшую, только чтобы возместить затраты… — Тут я запнулся от пришедшей в голову идеи, как эти люди с достаточной пользой могут провести зимние месяцы. Да, сейчас-то тут стройка и мне вполне хватает неквалифицированной рабочей силы — землекопов, носильщиков и так далее, но ведь через пару лет начнет действовать производство. А на нем неквалифицированной рабочей силы понадобится гораздо меньше. Зато квалифицированная будет в большом дефиците…
— А где можно посмотреть проект барака?
Чичагов удивленно воззрился на меня:
— Проект? Помилуйте, ну какой проект? Просто прямоугольная изба с двумя печами у коротких стен и трехъярусными нарами. Обычное дело. Везде так строят.
— Значит, так, — махнул я рукой, — обязательно предусмотрите в бараке место для занятий. Скажем, у печей. Они же будут использоваться и для приготовления пищи? Ну вот, оставим там пространство, где поставим столы, за которыми люди будут и есть, и учиться. Ведь в бараках место для принятия пищи не предусмотрено?
— Ну да, прям на нарах едят, — кивнул Чичагов.
— Ну а теперь — будет.
Архитектор пожал плечами:
— Как скажете, ваше высочество. Но тогда потребуется в два раза больше бараков, — и покосился на стоявшего за ним скромно одетого человека. Это был один из членов управленческой тройки, которые уже два года действовали на всех моих проектах, — казначей. И судя по тому, как Дмитрий Николаевич регулярно поминает финансовую составляющую, тот его уже приучил считать деньги. Молодец. Надо поощрить.
— Все понимаю, — с улыбкой отозвался я. — Только вот завозить сюда квалифицированный персонал по-любому обойдется дороже, чем готовить его из неквалифицированного прямо на месте. То есть кого-то, понятное дело, придется и завозить — опыт и практику ничем не заменишь, но чем меньше будем везти, тем дешевле нам обойдется. Так что во время зимнего перерыва этим и займемся. Надобно будет составить программу обучения — чтение, письмо, математика, черчение. Может быть, что-то еще — скажем, основы химии, механики и так далее. На первое время хватит. А чтобы лучше занимались — введем регулярный опрос и финансовое поощрение. За полный и подробный ответ будем платить пять копеек, за неполный, но достаточный — две. И опрашивать всех поголовно каждую неделю. При том что они получают за земляные работы, возможность получить еще рубль-полтора за месяц многого стоит. Тем более во время простоя.
