Кабанов окинул взглядом комнату, стол, станок, разложенные инструменты, сварочный аппарат в углу. Руки, воля и ум – вот главное богатство. И все же есть немного от мстительного морехода – Эдмонд Кабанов выгодно продал квартиру. Деньги потратил на автомобили, инструменты, лекарства, консервы. Снял жилье в разных местах, устроил схроны.
Динамики ноутбука, как смогли, попытались напугать сиреной. На серой четвертинке экрана замигала красная точка. Камеры установлены по углам крыши. Детектор движения сработал у той, что направлена в сторону дороги из города. Ближе 500 метров на легковом транспорте подъехать затруднительно. Водитель оставил автомобиль на обочине, к дому направился уверенным шагом.
— Ну, здравствуй, брат. – Дмитрий узнал мужчину по решительной походке, по спортивной фигуре. Пора встречать гостя. Крутанув пистолет на пальце, не удержался, сунул за пояс…
Свиридов, чертыхаясь, шел по рытвинам. Хорошо, что переоделся, переобулся. В ментовских туфлях здесь бы ноги переломал. Нашел друг явочное помещение! Стоит на крыльце конспиратор. Ему то хорошо – с ума сошел, цель в жизни появилась. Всегда одиночкой был, ни с кем не хотел связываться, никого не хотел связывать. 42 уже, он на пенсии ковбойствовать стал. А чего, ни детей, ни плетей. У самого что ли семеро по лавкам? Похоже, не качается, как прежде.
Кабанов вышел навстречу, улыбка на загорелом лице. Выцветшие джинсы облегают бедра, за поясом рукоятка пистолета, белая майка подчеркивает красное дерево мускулов. Ковбой. Шляпы не хватает.
— Свирид!
— Кабан!
Друзья впечатали ладони.
— Ну, пошли в дом, дорогой!
Кабанов закрыл дверь, задвинул засов.
— Как дела на переднем краю борьбы с преступностью?
— Гуманизм свирепствует. Только я сейчас участковым тружусь в твоем отделе.
— Что так? Подустал в операх?
— С Мамедом поругался.
— Так давай грохнем его и все дела.
Виктор посмотрел на друга. Шутит что ли? В Кабановских глазах плясали черти, жесткие губы изогнулись в улыбке. Всерьез предлагает? Совсем с катушек слетел. Черты лица смягчились:
— Не гони, Виктор! Шютка. Бамбарбия.
Свиридов посмотрел на стол, станки, разложенные инструменты, обрезки труб, части каких‑то механизмов. «А иначе они вас зарежут!» Бамбарбия.
— Ты все вооружаешься? Все к концу света готовишься? Серьезно думаешь, катаклизм произойдет?
— Он уже давно идет, Витя! – Кабанов помрачнел, в голосе зазвенел металл. Пистолет за поясом показался детской игрушкой. Дмитрий передернул затвор, разряженный положил на стол.
— Ты не видишь, что происходит? Русские мрут во всех прогрессиях. Водка, наркота, лень, инфантилизм – такие ленты надо класть на гробы. Нация исчезает. Сейчас уже не скроешь, к чему ведет дерьмократия и толерантность. В этих кульках землю родную продают.
— Что‑то завелся я. – Дмитрий выдохнул. — Обедать будешь?
— Опять консервы твои? Загнешься ты через них.
— Скорее ты загнешься на магазинных продуктах. У меня еще советская тушенка есть 90–х годов, угощу как лучшего друга. – Кабанов уже доставал из шкафа поблескивающие через солидол банки.
— Где достал? Не отравимся?
— Нашел. Серьезно нашел. На склад наткнулся в пещере.
— Ты и спелеолог еще?
— Родные Жигули богаты тайнами. Склад военный. Заброшенный.
— Заброшенный?
— Как его охраняют – заброшенный.
Друзья организовали нехитрый обед: на электроплите подогрели две банки красного перца, бросили в кастрюлю настоящую тушенку. Виктор лет 15 не видел консервов из честной говядины. 10 минут и блюдо готово.
— Ну и дальше что? В смысле родной земли?
— Дальше? Дальше будет вот что, — Кабанов ткнул ложкой в телевизор. На экране, вытянувшись, улыбался президент.
— Через неделю после второго этапа избирком объявит, что народ выбрал президентом малоизвестного ваньку. Настоящие правители давно уже в гробу видали народ и земля для них дойная корова. Только мы уже и доить разучились и животина продана. Не нужны мы здесь! Проще гастарбайтеров пригнать: дешевле и объяснять ничего не надо. Народ начинает роптать. Что проще всего сделать? Ванька начинает попугаем повторять «Россия – для русских!», молодежь зенки выпучит, начнутся погромы. До правительства не дойдет — все беды из‑за чурок и ментов. Война начнется гражданская, строго контролируемая война. Армия будет в стороне, не сомневайся. Почему? Потому что под шумок полезут китайцы в Сибирь – продали ее, некому ресурсы выкачивать. Войну назовут локальным конфликтом. Армия тихонько начнет сливать территории. Погибать просто так, за идею, никто не захочет, а земли у нас сибирской – до Урала. До наших вот границ.
— Тут прилетит твоя планета, и инопланетяне нас спасут.
— С какого перепуга инопланетянам нас спасать? Себя мы только сами спасти можем. Инопланетян не будет, конечно, зато при появлении планеты здесь такой Содом с Гоморрой начнется! Жрать друг друга будут.
— Не борщишь? Больше жрать нечего будет что ли? У тебя вон тушенки завались. А не прилетит Нибиру, что тогда, Нострадамус?
— А тогда исламисты нас сожрут. Без всяких ракет и самолетов. Вырежут в городах администрацию в назидание, захватят склады с вооружением, банки, почты, телеграфы. Сценарий известный. Установят порядочек свой. Баб в чадры, мужикам по чалме. Будем пять раз на дню лоб расшибать.
— Что‑то ты, Диман, совсем меня расстроил. Мужики то у нас еще остались. Думаешь, так просто родную землю сдадут?
— Остались! Алкаши, наркоты, менеджеры пузатые! Армия зажирела и спилась, все современное вооружение можно по телевизору пересчитать на парадах. Молодежь лучше в дурку ляжет, чем служить пойдет. Слава Богу, ментовка еще хоть на половину русская. Начальство гнилое сковырнуть – так вполне боеспособное войско.
Вот если на небе появится та самая Нибиру, вот тогда, как не парадоксально, есть у нас шанс родину спасти!
Свиридовская порция давно остыла. Виктор всегда считал друга своеобразным человеком, но не настолько.
— Да, Витя, когда петух к жопе пристроится, вот тогда русские такие подвиги вместе натворят, мама не горюй.
Двусмысленная фраза развеселила Свиридова.
— Русские, говоришь, петухов боятся? Хорошо. Только «мы живем в огромной стране, и все остальные нам завидуют», а татар, например, куда девать?
— А ты думаешь, у них жопа особенная, они с исламистами в одной шеренге будут? Ни хрена. Сколько мы здесь живем, уже не поймешь, чья это земля. Татары в цивилизацию влились, назад пальцем жопу подтирать ни один муфтий не заставит. Татары Коран правильно понимают. В смысле культа большого не делают. Ты ешь давай!
— И что собираешься один делать?
