Алексей Витковский - Выбор воина

– Почему же она ко мне не пришла, не сказала сама?

– Не слышишь ты ее… – тихо сказал Рысенок. – Уж очень крепко держит тебя Кромка. Я думал: то думы твои… А вот оно как. Она ведь пыталась, звала… Не долетают ее слова…

– Но ведь раньше я слышал! – Савинов вдруг понял, что ему страшно. Он тут носится, как дурень с писаной торбой, со своим выбором, а выходит, выбора уже и нет!

– То раньше, Олександр Медведкович… Раньше совсем другое дело было. Ты лучше припомни: что случилось после того, как поранили тебя? Ведь тогда я тоже видел жену твою, Ярину Богдановну, как она ночью к тебе беспамятному приходила. Я ж тогда на страже у двери стоял, узнал ее да впустил… У нас дома многие так могут: кудесники или женщины-большухи, которые в роду старшинство имеют. Мать моя так же делала, когда отец на охоте пропал…

«Так все-таки не сны это были! – На душе от этой мысли стало теплее. – Не сны… А что случилось с тех пор…» И Савинов вспомнил. Впрочем, тут и вспоминать нечего! Единственное, что было ну просто из ряда вон, так это когда его выбросило в Тот мир прямо с борта лодьи, посреди шторма. Наверное, это оно и есть – то самое усиление «тяги Кромки»! И если рассуждать логически, дальше будет еще хуже…

– Ну и что присоветуешь? – мрачно спросил он.

– Не знаю я, воевода, что тут присоветовать… – Рысенок почесал белобрысые патлы, испачканные оружейной смазкой. – Насчет Кромки – то дело твое. Я об этих вещах мало знаю. Хотя наш старый кудесник, сказывали, мог оттуда людей возвращать. Значит, как-то противиться тяге этой можно… А насчет того, что жены своей зова не слышишь, так, может, у нее просто сил недостает. Исхудала вся – видать, нездоровится ей… Может, ты сам позовешь? Глядишь, и вскроется стенка-то?

– И как звать? – быстро спросил Савинов.

Рысенок с сомнением посмотрел на него: не шутит ли воевода? Ужель сам не ведает?

– Давай рассказывай, – подбодрил его Сашка. – Я и ваши методы, способы то есть, знать хочу. Чтобы не разминуться с ней где-нибудь в горнем Мире…

Объяснение, видимо, парня устроило, потому что он деловито и обстоятельно принялся излагать свою методику. Она оказалась на диво простой. Садишься или ложишься так, чтобы тебе никто не мешал. Неплохо, чтобы рядом была вода, в которую можно глядеть, или костер, хотя можно использовать и облака и звезды. Садишься и вслушиваешься в себя, пока не услышишь каждую жилку и самые малые токи крови. Тут главное не уснуть, а смотреть на помощника, то есть на воду, огонь или ветер, и дать ему унести себя туда, куда желаешь. Занятие это опасное, поэтому неплохо сказать заговор или заклятие, чтобы стихия не занесла куда-нибудь за тридевять земель. Но если Силы много, тогда достаточно просто держать перед мысленным взором место, куда хочешь попасть, и человека, которого зовешь.

– Значит, так. Сажусь в затишке, прислушиваюсь, потом представляю себе наш двор в Белоозере…

– Нет-нет! Зачем в Белоозере? Да я ведь не сказал тебе… Ярина Богдановна с братом своим Жданом в Ладогу подалась. Надеялась, видно, что ближе будет к тебе и услышишь ты ее. И мы никак мимо Ладоги не пройдем! Вот вы пораньше и встретитесь…

– Погоди-ка… Как же быть? Я ведь там никогда не бывал. Кто знает, где они остановятся?

Рысенок в первый раз за весь разговор улыбнулся.

– Так ведь, воевода, Силы тебе не занимать, коли бурю прогнал! Просто думай о жене, держи в мыслях – и донесет тебя к ней в единый миг.

– Вот как… Ну, спасибо тебе, брат! А больше она ничего не просила передать?

– Да вроде все я сказал… Видно, любит тебя крепко! У нас вот обычаи иные: жены сами мужей выбирают, и ежели какая вот так места себе не находит, значит, люб ей охотник до беспамятства. Бори, воевода, тягу ту! Сильнее бори! Верит она тебе. Ждет.

Савинов еще раз молча сжал крепкую ладонь стрелка. «Спасибо, брат!» Рысенок по-детски открыто улыбнулся и пошел было на свое место, но вдруг обернулся и сказал:

– Ежели что, я всегда рядом. Может, помочь чем надо будет…

К вечеру Сашка совсем выбился из сил. Может, сказались приключения прошлой ночи, может, нервное перенапряжение…

Уже проплывали мимо высокие утесы Руяна – лодья шла теперь на юго-запад к Рарогу, а Савинов все сидел у мачты, пытаясь в очередной раз отправиться в мысленное путешествие на северо-восток. И ощущение у него было такое, будто мешки целый день грузил.

Но ведь получилось! Он видел ее! Видел, что Ярина сидит на крыльце небольшого дома, окруженного лесом. Видел, как она бледна, как заострились ее скулы – и впрямь похудела! Увидеть получалось легко, а вот остальное… Какая там стена! Преграда, что встала между ними, была крепче любой стены. Сашка пытался коснуться Ярины, но его раз за разом отшвыривало назад. Стена была даже не между ними. Она непроницаемым коконом окружала самого Савинова. В конце концов он устал и просто сидел возле мачты, бессильно уронив руки и прикрыв глаза, а в голове тупо вертелось бесконечное: «Вот ведь, вот ведь, вот ведь…»

Неудачной вышла проба крыла. Нет, конечно, он станет бороться. Сопротивляться изо всех сил, чтобы его не утащило, не уволокло туда, в Тот мир, где война, где с треском расседается земля, принимая в себя каленое тело снаряда, где жаркими факелами падают горящие самолеты, где небо чернеет от дыма. Сашка понял уже, что не хочет туда. Не хочет возвращаться обратно. Его место здесь! Но он знал, что непонятная сила в один совсем не прекрасный день снова предъявит на него свои права. И он, Савинов, будет вынужден сражаться с ней, чтобы остаться там, где находится его сердце. А сердце его – в маленьком домике на опушке леса, в руках у рыжеволосой женщины, которую Сашка любит так, как не любил никогда в жизни…

Но он, зависший меж двух миров, не знает, насколько еще хватит его сил, чтобы держаться на этой призрачной грани. Оба мира предъявляют на него свои права. Один – чтобы вскоре убить, – Сашка не сомневался в этом, а второй – чтобы тоже убить в конце концов, но сначала подарить дом, верность и любовь. И Савинов уже без колебаний выбрал бы этот мир – он терпеть не мог, когда решали за него. Но, возможно, теперь уже поздно…

Лодьи Ольбарда возвращаются! Ладога забурлила, как растревоженный муравейник. У многих ладожан родичи в дружине Синеуса. Другие ждут известий от друзей. Купцы, те надеются на барыши. Не было еще, чтобы князь возвратился из похода без добычи!