Пономаренко ввел корректуру и, увидев разрыв следующего снаряда с недолетом, доложил командиру дивизиона, что цель взята в вилку. А затем перешел к корректировке по классическому способу - наблюдению знаков разрывов.
Четвертый снаряд упал прямо у цели.
- Накрытие! Беглый огонь! - скомандовал Пономаренко.
Дивизион сделал пять залпов всеми орудиями. Снаряды легли точно. Вражеская батарея была подавлена. А может, даже и уничтожена, подумал лейтенант…
Воспользовавшись незапланированной паузой, комдив Парсегов вплотную занялся подготовкой предстоящего штурма. Для чего, кстати, и был направлен командармом в восемьдесят четвертую дивизию. После того, как организовал штурм укрепрайона «Мялкеля» в полосе наступления девятнадцатого корпуса у реки Салменкайта.
Когда там наметился успех, Парсегов получил приказ разобраться и принять меры к ускорению прорыва белофинской обороны в районе Тайпале.
Микаел Парсегов был старым солдатом и имел большой боевой опыт. В Германскую командовал орудием на Кавказском фронте. Бил турок и прочих нехристей. В Гражданскую командовал батареей на Туркестанском. Бил басмачей, белоказаков и прочую белогвардейскую сволочь. Гонял их и по долинам, и по взгорьям. И в Кара-Кумах, и в Кызыл-Кумах. Брал Бухару и Коканд.
В двадцать втором он окончил артиллерийские курсы, в двадцать шестом - КУКС. Командовал дивизионом, затем был начальником артиллерии стрелковой дивизии.
В тридцать шестом году майор Парсегов с золотой медалью окончил Военную академию имени товарища Фрунзе и был назначен командиром тяжёлого артполка. Летом тридцать седьмого досрочно получил звание полковника и стал начальником артиллерии Ленинградского военного округа. В феврале тридцать восьмого ему досрочно присвоили очередное воинское звание комбриг. И наградили юбилейной медалью «ХХ лет РККА». За успехи в бэпэ и тэпэ. А месяц назад, на ноябрьские праздники дали комдива. Опять же досрочно.
Потому что он отлично знал свое дело! И был безгранично предан делу партии и лично товарищу Сталину!..
Пока восьмидюймовки громили береговую батарею, оба артполка восемьдесят четвертой стрелковой дивизии вместе с приданым ей артполком РГК вели контрбатарейную борьбу с финским седьмым полевым артиллерийским полком, огневые позиции которого располагались в глубине вражеской обороны. А отдельный артдивизион ПТО, переброшенный по приказу Парсегова на плацдарм, приступил к расчистке проходов в надолбах. Для танков.
Триста пятьдесят пятый отдельный танковый батальон, входивший в состав восемьдесят четвертой дивизии, насчитывал четырнадцать Т-26 и двадцать Т-37. Еще одна танковая рота (шестнадцать Т-38) имелась в разведбате.
Правда, после двухдневного марш-броска, форсирования водной преграды и яростных атак укрепленного района это число значительно уменьшилось. Пять танков лежали на дне Тайпален-йоки. Вместе с экипажами. Четыре стояли подбитые посреди снежного поля (застряли на надолбах и были оставлены танкистами, а потом сожжены финской артиллерией). Три (в том числе, два Т-26) вышли из строя по техническим причинам. И до сих пор, несмотря на усилия зампотеха, обратно в строй еще не встали. Впрочем, рано или поздно должны были. Встать в строй. Поэтому комбат числил их в стратегическом резерве.
В итоге по состоянию на десять утра восьмого декабря советское командование располагало в районе Тайпале двенадцатью Т-26, шестнадцатью Т-37 и десятью Т-38. Не считая пятнадцати бронемашин. То есть, обладало абсолютным количественным и качественным превосходством в бронетанковых и мотомехчастях. Поскольку у финнов таковых не имелось вовсе.
Это, конечно, были не Т-28, боевую работу которых Парсегов высоко оценил во время штурма УР «Мялкеля». Но, как говорится, на безрыбье и Т-26 сойдет! И даже пулеметные Т-37 и Т-38. Для прикрытия наступающей пехоты. Тем более что, судя по данным разведки, противотанковая артиллерия противника на данном участке отсутствовала. Полностью. За ненадобностью. Поскольку самонадеянное белофинское командование танковых атак на данном участке не ожидало…
Пока работала артиллерия, Парсегов формировал и инструктировал штурмовые отряды. В которые были отобраны самые опытные бойцы и младшие командиры со всей дивизии. Хотя для этого пришлось кое-кому из среднего и старшего комсостава крепко прочистить мозги. И разъяснить политику партии. В этом вопросе. Вплоть до снятия виновных с должностей и отдания их под суд.
Миндальничать Парсегов ни с кем не собирался. И не миндальничал!
Потому что ОтИБОНа у него не было. А брать укрепрайон было надо!
В состав каждого штурмового отряда входила группа разведки (разведчики и саперы). Которая разведывала и готовила проходы для группы разграждения (саперы и стрелки). Которая устраняла выявленные препятствия (мины, колючку и надолбы) и блокировала уцелевшие ДОТы и ДЗОТы, мешающие продвижению штурмовой группы (саперный взвод, два стрелковых взвода, взвод сорокапяток и танковый взвод). Которая уничтожала блокированные огневые точки, обеспечивая наступление стрелкового батальона. Который должен был прорвать первую оборонительную полосу и обеспечить ввод последующих эшелонов…
А дальше было, как везде. В смысле, также как и на остальных участках главной оборонительной полосы линии Маннергейма.
Бомбежка. Силами двух бомбардировочных авиабригад. Артподготовка. Силами трех артполков. Долбежка огневых точек прямой наводкой. Из восьмидюймовок. Расстрел надолбов. Из сорокапяток. Атака штурмовых отрядов. При поддержке сорока танков. Подрыв ДОТов и ДЗОТов. Атака стрелковых батальонов. Вплотную за огневым валом. Рукопашная в траншеях и блиндажах. И финита ля-ля, как говорится…
К исходу десятого декабря оборона белофиннов в районе Тайпале рухнула. Также как в районе Инкяля и Хумалиоки, Сумма и Лейпясуо, Муолаярви и Мялкеля.
С одним небольшим, но важным отличием.
После прорыва у Кивиниеми и броска пятидесятого корпуса на Ряйсяля, седьмая пехотная дивизия третьего армейского корпуса финской армии «Перешеек» оказалась отрезанной от основных сил. Фактически попав в окружение. Поэтому командующий корпусом генерал-майор Хейнрикс предпочел отвести ее из-под Тайпале в Кякисалми. Сам. Без подсказки. Если не считать рывок советских танков за таковую…
3. Наступала грозная броня…
Ленинградский фронт, середина декабря 1939 г.
…Добивание лежачих - очень грязная работа. Однако и грязную работу надо кому-то делать. И добивать! Тех, кто по-доброму не понимает. И не сдается. А продолжает отстреливаться…
