— Не в курсе, какие у наших самцов грандиозные планы на сегодня?
— Марек говорил, что за водой на речку собираются.
— А… ну да… Виталик тоже что-то такое вчера поминал… Слушай!..Альбина заговорщицки понизила голос, — а тебе не кажется, что Светка беременна?
— Что? — Майя, от удивления захлопала глазами.
— Это был бы номер! — продолжала Альбина, не слушая ее вопроса. Вид у нее больно тошнотный… и не ест почти ничего…
— Зачем ты… зачем ты мне это говоришь? Какое мне до нее дело?
— Так-таки и никакого? — Альбина пожала плечами. А вчера мне показалось — было дело. Ты это… продолжала она, как ни в чем не бывало, — не желаешь во двор прогуляться, посетить, так сказать, место общественного пользования? А то одной страшновато.
— Виталика с собой возьми, — безжалостно сказала Майя.
— Дурочка! — беззлобно констатировала Альбина и, покачивая бедрами, вышла из комнаты.
Майя задумалась, уставившись в одну точку на стене. «Даже не знаю, то ли меня волнует сам факт возможной беременности Светки, то ли, что это может коснуться и Марека? Сердце холодеет при одной мысли… Впрочем, что это я ерунду несу — если это признаки беременности, то уж никак не от Марека, а гораздо раньше. Да… ревность страшная штука, раз я совсем соображать перестала».
Приведя себя в более-менее приличный вид, Майя выскочила из комнаты. Что ни говори, а Альбина права — без посещения мест общего пользования не обойтись. Под эти самые места приспособили канализационный колодец во внутреннем дворе института. Соорудили над ним будку из фанеры, кое-как присобачили стульчак, да так и пользовались.
Идти туда одной, действительно было страшновато, хоть и светло вокруг, зря, выходит, отказалась от Альбининого предложения.
*****
Вернувшись в институт, Майя поразилась царившей в коридорах тишине и пустоте. Сколько, интересно, времени, что так тихо?
Отпущенная дверь на тугой пружине, хлопнула оглушительно громко. Майя вздрогнула и втянула голову в плечи. Смущенно подумала — с некоторых пор она стала чересчур пугливой… и боится оставаться одна.
Вот и центральная лестница. На вахте никого. Может, ушли в обход? Прислушиваясь и невольно ускоряя шаг, Майя заспешила к буфету. Уж там-то должны быть люди. Ни звука. Странно. Обычно в это время готовят обед — женщины громко разговаривают, смеются, гремят посудой. Там же обязательно толчется кто-то из мужчин. Шуточки — прибауточки, разговоры, споры, заигрывания — если и не весело, то, по крайней мере, оживленно. Страх сдавил грудь. Не дойдя до буфета, Майя остановилась, оглядываясь по сторонам. Что же случилось? Где все, где Альбина? Марек? Спокойно… она глубоко вдохнула. Все в порядке, надо идти. Совсем психованная стала. Девушка украдкой оглянулась — не видел ли кто ее глупой паники, и нарочито расслабленным шагом направилась в столовую.
Пять шагов, три… Тело плевало на ее рассудительность и само собой подобралось, напружинилось, готовясь к спасительному бегству. В висках бухал молотом пульс. Майя остановилась на пороге. В первое мгновение показалось, что столовая пуста. Распахнутые окна. Слепящее утреннее солнце. Стол, заставленный посудой и… никого. В следующий миг она заметила Альбину. Та сидела рядом с лежащей на холодном кафельном полу Татьяной и трясла ее за плечи. Голова женщины болталась как у тряпичной куклы, глаза закатились, обнажив белки.
— Беги, зови на помощь кого найдешь! — свистящим шепотом сказала Альбина. Эта вроде еще жива. Насчет остальных не знаю…
Майя стояла в ступоре, во все глаза таращась, на торчащие из под стола, полные женские ноги.
— Это Фатима, — пояснила Альбина, — а у стены Наталья. Да беги же, дура!
Майя уже было бросилась в коридор, но, натолкнувшись взглядом на Марека, застыла. Он лежал вниз лицом. Кровь на полу под ним слегка запеклась. Альбина выругалась и, отпихнув ее, сама побежала за помощью. Мысли в голове ворочались тяжело, словно пудовые. Почему именно он? Ну, зачем он пошел сюда, не остался рядом с ней?
Майя присела рядом и осторожно дотронулась до шеи под скулой. Ничего. Сердце упало и покатилось куда-то. В панике пальцы метались по коже, пока не наткнулись на слабо-пульсирующую жилку — есть! Неимоверное облегчение окатило с головы до ног. Жив. А кровь? Лицо в крови… Разбита бровь, а возможно и нос. Но это же не смертельно. Это же пустяки… Надо перевернуть на спину. Нет, нельзя, она знает — вдруг что-то с позвоночником. Что тут произошло? Они отравились? Майя поглядела на обеденный стол, уставленный мисками со всякой снедью. Кто скажет ей, что случилось? Он просто без сознания или умирает? Он спас ей жизнь, а она ничего не может для него сделать. В груди щемило. Как же больно. Слезы лились, застилая окружающее пеленой. Она бросилась к баку — алюминиевая кружка с мерзким звуком проскребла по дну. Нет воды. Легонько пошлепала его по щекам. Не помогло… Да очнись же! Как он смеет бросать ее теперь.
— Шмыгая носом, девушка утерла слезы. Ну, хватит — пожалела себя и довольно! Он же дышит, он живой, чего же она оплакивает его раньше времени, кличет беду. Вот сейчас он откроет глаза и улыбнется, надо только подождать. Столько времени, сколько надо. Сейчас она возьмет себя в руки, перестанет биться в истерике. Слезами горю не поможешь.
— В коридоре послышался приближающийся шум голосов. В столовую ворвались люди. Алексей Федорович, Илья, Семенов. Кто-то еще. Что-то кричала Альбина.
— Ну-ка, ну-ка девочка… доктор, осторожно отодвинув Майю, склонился над Мареком.
— В суматохе и внезапно возникшей толчее она так и осталась сидеть на холодном полу с зажатой в руке кружкой. Сквозь шум голосов выхватила голос Алексея Федоровича — «Все живы… без сознания… травм нет…»
— А эта что? Тоже что ли? — Крюк стоял рядом с Альбиной, указывая на Майю. Что с девкой-то?
Ее тормошили, о чем-то спрашивали…
О зубы стукнулось горлышко фляжки. Машинально Майя глотнула. Дыхание перехватило, казалось, сердце на миг остановилось. Как огнем опалило рот, жар быстро пошел вниз по пищеводу. И через секунды стало легче. Она обмякла. Устыдилась. Бессовестная. Сейчас помощь нужна другим… Мареку, а она не может взять себя в руки. Опершись о подвернувшийся стул, девушка поднялась на ноги. Что-то делать, только не сидеть, не давать волю чувствам.
Пострадавших перенесли в медпункт. Майя вызвалась помогать ухаживать. Никто не возражал.
*****
Тело Светланы лежало в нелепой позе, словно она умерла прямо на ходу и упала уже неживой. Алексей Федорович кряхтя, поднялся.
— Часов пять или шесть назад, судя по окоченению…
