— Возможно, небольшая артиллерийская подготовка? Хотя, тут парой снарядов явно не отделаешься.
— Или кинуть шинели поверх этих спиралей, и спокойно перебраться. Однако же, темп атаки будет изрядно замедлен, а это значит…
Неожиданно для самого себя, Мосин не выдержал и включился в негромкое обсуждение:
— А если вон там поставить пулемет, или пару орудий, любая задержка станет смертельной.
Военные инженеры поглядели на указанное место, на нечаянного собеседника, опять на возможную огневую позицию — и согласились, что доля правды (довольно большая!) в его словах есть. Обсудив с чиновниками ГИУ некоторые перспективы использования колючей проволоки в военной фортификации, Сергей Иванович отправился назад, находясь в весьма приподнятом настроении — хорошие собеседники, общность мыслей, и некоторые весьма занимательные идеи очень способствовали общему поднятию духа и сближению двух инженеров и одного оружейника. Поглядев на князя, занятого беседой с Драгомировым, на знакомых полковников, один из которых как раз под руководством «пятнистого» надевал на себя огнеупорные доспехи, и на остальной генералитет, часть из которого обреталась у фуршетных столов, заметных издали благодаря белоснежным скатертям и сиянию благородных напитков… Любопытство оказалось сильнее. Вообще, в последнее время Агренев интересовал его в первую очередь как очень талантливый организатор — и зародился этот интерес по прибытии Мосина на новое место службы. В отличие от Тулы, где к нему долгое время присматривались, в Сестрорецке товарища начальника казенного оружейного завода приняли очень тепло. Причем до такой степени, будто бы он всего лишь ненадолго уезжал, и наконец–то вернулся: всеобщее дружелюбие, приветливость, постоянные визиты фабричной верхушки и лучших людей города были столь непривычны, что поначалу вызвали у него даже некоторую опаску. Но, глядя на то как расцвела и ожила милая Варенька, как быстро обзавелись многочисленными друзьями (и подружками) его пасынки, он все же потихоньку оттаял душой. Тем более, дела на новом месте заворачивались такие, что просто дух захватывало!.. Всего на третий день после вступления в должность к нему явились представители «Строительной конторы Бари», затем с фабрики пожаловал начальник станкостроительного производства господин Герт — а еще через два дня на испытательном полигоне завода вырос настоящий палаточный городок, который довольно организованно заселила целая армия рабочих. Боже, как они работали!.. Бывало, совершая утренний обход завода, Сергей Иванович проходил мимо старенького, слегка осевшего в землю цеха — а вечером на его месте находил лишь поддоны с аккуратно уложенными стопками нового кирпича. Ничего старого: ни стен с фундаментами, ни станков, даже строительный мусор исчезал в неизвестном направлении. Неделя–другая — и цех начинал стремительно прирастать новыми стенами, изаметно расширившись или удлинившись. Или все сразу, так как некоторые производства зачастую объединяли под одной крышей. Стали вполне привычны громогласные ночные уханья грузчиков, длинная вереница новых станков, начинающаяся на проходной Оружейной фабрики князя, а заканчивающаяся на только–только затвердевших основаниях внутри недостроенных цехов. Круглосуточное мельтешение строителей, треск и вой пневматического инструмента, обилие света и вечные ямы в земле… Что было удивительным, так это полное отсутствие жалоб от горожан — впрочем, многие из них приходили и долгими часами глазели на стройку, наслаждаясь непривычным зрелищем. Кстати, пока завод стоял, его рабочие ДОБРОВОЛЬНО проходили переобучение на фабричных курсах, а часть из них по вечерам еще и гнула спину на строительстве четырехэтажек для мастеровщины, заранее отрабатывая плату за аренду своего будущего жилья. Жены мастеровых тоже через одну пропадали в остекленных и ОТАПЛИВАЕМЫХ теплицах, чернозем для которых пришлось завозить аж с соседней губернии, круглогодично выращивая разнообразнейшую зелень как для фабричной столовой, так и себе на стол. Их дети повально записывались в Добровольное общество содействия армии, аэронавтике и флоту при поселковом клубе, где их весь день заставляли учится арифметике и письму, бегать–прыгать, стрелять из мелкокалиберного оружия, возиться с какими–то несложными механизмами, ползать в грязи и… И много чего еще. При этом они еще постоянно соревновались за какой–то там переходящий флажок. Сумасшедший дом!.. А детям нравилось. К своему собственному стыду, он тоже сильно пристрастился проводить время в опытном цеху на фабрике князя. Тем более что кроме текущего заказа, оружейный магнат предложил ему еще несколько очень интересных тем. Да и с Иваном Браунингом оказалось весьма интересно общаться…
— Вы мне эти ваши огнепоклонские штучки бросьте, Александр Яковлевич! Представление, не спорю, вышло весьма!.. Гм. Да, весьма. Но в жизни, увы, все иначе, и этот ваш агрегат, пожирающий патроны просто в неприличных количествах, всего за час своей работы оставит целый полк без месячного запаса…
Спохватившись, генерал–адъютант Драгомиров понизил голос, но уже было поздно — инспектор оружейных и патронных заводов генерал–лейтенант артиллерии Бестужев–Рюмин его уже услышал. А вслед за ним начали медленно подтягиваться к беседующим и еще двое генералов. Меж тем, на полигоне появилось еще одно развлечение: сразу трое «пятнистых» притащили приземистый агрегат и короб, полный небольших тарелочек из обожженной керамики, установили длинный высокий стол и разложили на нем несколько ружей — от обычной курковой одностволки, до уже ставшей широко знаменитой в узких охотничьих кругах Авто–пять.
— Позвольте, Михаил Иванович, но это и не моя недоработка!.. К примеру, я с немалым интересом изучил все ваши труды, по которым, напоминаю, изучают военную науку наши генштабисты. И обнаружил, что вопросы снабжения войск там почти не рассматриваются. Это при наших–то просторах и крайне слабой промышленности!.. А между прочим, в том же генштабе Второго Рейха вопросам тылового обеспечения и транспорта придается наиважнейшее значение! У нас же все отдано на откуп интендантам, в кои, как мы все знаем, идут далеко не самые светлые умы. Так что вместо того, чтобы упирать на слабость патронных производств империи и прочие «узкие места», следовало бы подумать, как усилить первое, и расширить второе…
Дтах–дтах!
Заслушавшись все набирающим обороты спором видного военного теоретика, и известного своими крайне точными суждениями оружейного магната, Мосин совсем позабыл о столике–стойке с ружьями у себя за спиной, непроизвольно вздрогнув от близких выстрелов.
