— Странно, мы, нерусские, боремся за процветание России. Горько на это всё смотреть, поэтому я подал прошение об отставке. Прости, но Ефим Григорьевич — драгун, и мысли у него драгунские. Хотя нет никаких резонов сомневаться в его верности Отечеству. Поэтому я отвечу на тот вопрос, который ты мне хотел задать. Не всё в России делается возле трона. Есть люди, которые радеют о России, и их много. Гораздо больше тех, кто думает только о себе. Вот тебе список первых. Они к тебе обратятся, и ты им можешь верить. Вот список людей, которые, возможно, к тебе обратятся, но ты им не верь никогда. Тогда ты сделаешь нужные пушки.
На Починки 1726-го года и позже. Александер Шубин, в очередной раз разочаровывается. Ненадолго, минут на двадцать. Тень маркизы ненадолго заслоняет солнце. Солнце ненадолго освещает каморку папы Карло. Тори против вигов.
А иные воображают частные силы и разнообразят их, как понадобится. Выставляют напоказ способности притягательные, удержательные, отталкивательные, направительные, распространительные, сократительные. Это было простительно Гильберту и Кабею и даже в недавнее время Гонорату Фабри, когда еще не стал известным или не получил еще надлежащего признания здравый способ философствования. Ныне же никакой разумный человек не может вынести эти химерические качества, которые они выдают за последние начала вещей.
(Лейбниц Готфрид Вильгельм. «Против варварства в физике за реальную философию и против попыток возобновления схоластических качеств и химерических интеллигенций»)
«В воскресный день с сестрой моей мы вышли со двора», — продекламировал Саня, и помог Анне Ефимовне сесть в розвальни. Большая экспедиция в Александрову слободу началась ранним утром. В конце концов, невозможно трудиться не разгибаясь. Сашка вообще, чувствовал себя, как шахтёр, выползший из забоя на солнечный свет и отставивший в сторону кирку. Опять же, воскресенье, самое время вздохнуть полной грудью.
Это вообще-то Анна спровоцировала поездку в слободу, надоело в четырёх стенах сидеть. И Стешка туда же, хотя Саня и не понимал, зачем. Стешка — это новая дворовая девка, которую Анна Ефимовна взяла вместо Глашки. С ними увязался Гейнц, да и Саня взял с собой своих учеников — надо и им посмотреть на людей, себя показать, родню проведать. В общем, собрались, поехали.
Вообще-то они собрались на торжище, надо бы прикупить кое-что по мелочи, да посмотреть, почём можно продать полотно. С полотном, похоже, проблема была больше в голове у Сашки, нежели на самом деле. Анна Ефимовна, к примеру, была крайне довольна такими станами — они за три недели наткали столько, сколько иные за зиму не делали. Теперь надо было бы проверить, какие деньги они с этого поимеют.
На торжище толклось, судя по всему, всё население слободы. В основном, чтобы себя показать. Сане нравилось вот так просто ходить, здороваться с незнакомыми людьми, — как оказалось, его все знают! Ясное синее небо, солнечная погода, да и потеплело изрядно. Самое время играть в снежки и катать снежных баб. Гейнц, конечно же, встретил Калашникову с ключницей Лукерьей, и незаметно растворился в пространстве. «Вот неугомонный», — равнодушно подумал Саня, а самого кольнула обида — Елена Васильевна в его сторону даже не посмотрела. Впрочем, для Сашки это был пройденный этап, а вот с дочкой бы он того-сь… встретился бы ещё пару раз.
Анна потащила Сашку смотреть на полотно. Сукно серое было по девяносто копеек, байка — тридцать копеек, а холсты — по полторы копейки аршин.
— Нет, Аня, мы не будем продавать свой холст по такой цене. Надо дело до конца довести. Отбелим, а потом продадим. Тем более, что у нас полотно широкое, не то что это вот.
«Всё хорошо, прекрасная маркиза, дела идут и жизнь легка. Ни одного печального сюрприза, за исключеньем пустяка». Глубинная Россия жила по своим законам и плевала на указы Петра о тканье широкого холста. По двум причинам. Первая, и не самая главная, — широкие станы не лезли в избы, а вторая — то, что рубахи и сорочки шились именно из ткани такой ширины. И покупать широкое полотно, для того, чтобы его потом покромсать на куски, желающих не было. Так что Сашкины инновации были хороши только в том случае, если поставлять ту ткань в казну или на экспорт. Как завещал великий Пётр. «Ещё один эпик фэйл, — подумал Саня, — и как дальше жить?» На Анну рычать бесполезно, она и так беременная. И на себя тоже. Каждый должен совершить те ошибки, которые ему предназначены, которые необходимо совершить, чтобы достичь просветления. Так что винить кого-либо в своих собственных промахах — это не наш путь, надо просто сделать выводы.
Через двадцать минут, ровно столько, чтобы выпустить в яркое небо весь пар, он уже собрал вокруг себя своих учеников и занялся текучкой по теме «Естествознание. Агрегатные состояния веществ».
— Ну, к примеру, смотрим вот на эту сосульку. Отчего вообще сосулька здесь взялась? Не знаете? Начинайте думать. Подсказываю, сосулька — это твёрдая вода.
— Потому что снег с крыши стаял! — ответил Степашка Большой.
— А почему сосулька мокрая? Почему с неё течёт вода?
Детвора задумалась ненадолго.
— Потому что солнце светит.
— Так, ход ваших мыслей мне нравится. Ещё где вы это видели? Когда руку к лучине подносите? Что происходит?
Степашка Малой выставил ладошку на солнце и крутил ею вправо и влево.
— Да! Греет, так же как и от лучины.
— Это значит, что мы наблюдаем тепло, одинаковое, что от солнца, что от лучины. А в тени, обратите внимание, вода снова замерзает.
Пацаны стояли огорошенные Изумлённые первым, возможно, в своей жизни открытием. Несопоставимостью масштабов одного и того же явления. Весь мир превращался одну большую физику.
— Очень хорошо будет, — сказал в заключение Учитель, — если вы научитесь задавать себе вопрос «почему» и правильно на него отвечать.
«Прям как древние греки, — умилился сам себе Саня, — учитель прогуливается с учениками и они ведут глубокомысленные беседы. Как эти… перипатетики. Или пифагорейцы? Неважно».
Вообще настроение было самое наилучшее. Однако для егозливых ребят дела были и поважнее Старшие пытались сохранить некое подобие серьёзности, но их надолго не хватило. Вона как с горки катается молодняк, визг, крики и задорный смех, как тут устоять?
— Всё, можете идти. Сбор после обеда, возле Герасима.
У Сашки была ещё одна мысль — присмотреть место для дома, чтоб было где голову преклонить, когда приезжает в Александрову слободу. Он от торжища прошел к храму Рождества Христова, потолокся вокруг. Всё застроено, да и косогоры кругом. Точнее говоря, было застроено именно там, где и Саня был не прочь поселиться. Прикупить бы у Сытина участок со сгоревшей избой, но хотелось, чтоб всё было по уму. Дом с каменным фундаментом, просторным подворьем, баней и даже кузенкой, примерно так, как у Калашникова, или даже больше. И чтоб вода была рядом, и чтоб сухо в подополе было… Нужен, конечно же, какой-то компромисс, потому что вода внизу, а сухо — наверху.
