— Дальше мы сделали два захода по катерам, вели предупредительный огонь из пушки и пулемётов. Для большего эффекта сбросили по курсу одну глубинную бомбу с установкой на три метра, чтобы плеснуло повыше. Катера ответного огня не открывали, сбросили скорость, но остались в районе…
— Надо было топить к чёртовой матери, а уцелевшие нам бы что хочешь потом рассказали… — адмирал Дукельский славился на флоте склонностью к мгновенным и предельно резким решениям, чего они бы ни касались. У офицеров по рукам много лет ходили тетрадочки с наиболее яркими высказываниями и выходками Геннадия Аполлоновича. Может быть, старшие начальники, которые не только «тетрадочку» читали, именно из этих соображений возвели его намного раньше срока в адмиральский чин. Чтобы было кого в нужный момент «с цепи спустить», а в случае «дипломатических осложнений», как с тем же английским подводным пловцом, сослаться на особенности характера чересчур молодого и безрассудного адмирала.
— Рассказали бы, — не возражая, а будто думая вслух, сказал Азарьев, — что, находясь на морской прогулке с Азорских островов на Канарские, подверглись неспровоцированной агрессии…
Лейтенант-пилот, которому было весьма интересно вблизи послушать командирские пререкания, особенно, если они лично тебя не касаются, всё же гораздо больше был озабочен происходящим в море.
— Дальше ещё интереснее было, — сказал лётчик, — мы пошли, куда ракета указала, и миль через двадцать обнаружили три английских крейсера типа «Тайгер»[84]…
— Барахло, — опять не сдержался адмирал. — Однотипные?
— Так точно.
— Значит, сразу вся шайка — «Тайгер», «Лайон» и «Блейк». Штурманец, глянь в книжечку с дополнениями, когда модернизацию последний раз проходили, что интересного прибавилось или убавилось… Я про них давно уже и думать забыл.
— Так точно, по-нашему — барахло, — согласился лейтенант. — Но вместе с ними находился корабль управления или, скорее, радиоэлектронной борьбы, перестроенный из какого-то лёгкого крейсера, тысяч на десять тонн, тип установить не удалось. Весь утыканный фазовыми антенными решётками и ещё какой-то, прошу прощения, хернёй, похожей на козловые подъёмные краны…
— Вот! — воскликнул адмирал. — То-то у нас связь не работает!
— Так точно, связь, кроме УКВ на прямой видимости, не работает мёртво. Словно в полярном сиянии летишь…
— Вот же суки! — оскорбился адмирал. — Это они на нас испытания проводят да ещё пиратов на «Вилькицкого» навели… Я у них в составе действующего флота такой лайбы не знаю… Ну и вы? Что дальше сделали?
— Мы хотели сбросить вымпел о действиях пиратов. Им до «Вилькицкого» полным ходом меньше часа идти.
— Решение неверное, — отрезал адмирал. — Раз с парохода вам дали целеуказание, значит, наши англичан уже видели, и те им помогать не стали… Только не понимаю, отчего они их сами не утопили. «Вилькицкого», я имею в виду.
— Встретимся — узнаем, — сказал Залесский.
— С расстояния примерно в две мили «Тайгер» открыл по нам плотный зенитный огонь всем левым бортом, — переждав командирский обмен мнениями, продолжил лётчик. — Мы ушли отвесным пикированием, едва крылья не отвалились, вывернулись у самой воды и пошли домой. У меня всё, ваше превосходительство.
— Опять дураки, они, не вы, — сообщил адмирал. — Нужно было подождать, на бреющем по вам стрельбу начинать. Но вы не в обиде, надеюсь? Что сказали экипажу «двести семнадцатого» и руководителю полётов?
— То же, что и вам, только короче. Посоветовали к крейсерам не приближаться, как следует погонять катера, а пароход направить в сторону эскадры.
— Это — правильно. Отдыхайте. А можете тоже слетать, если в силах себя чувствуете…
— Да что тут лететь, ваше превосходительство! Зато мы место знаем.
— Молодцы, одобряю.
— Ваше превосходительство, — вмешался штурманский старший лейтенант, которому адмирал велел уточнить данные «Тайгера» и его «систер-шипов», — согласно справочнику крейсера этого типа в прошлом году в ходе модернизации получили по одному палубному истребителю-перехватчику «Суордфиш». Скорость до тысячи км/час, радиус действия — до трёхсот миль, по маневренности уступает палубным истребителям обычных авианосцев. Вооружение чисто пулемётное, но очень многочисленное. Они до сих пор считают, что плотность огня, скорострельность и боезапас важнее поражающего действия отдельного снаряда. Запуск с катапульты, посадка производится на воду, для чего самолёт имеет запас положительной плавучести и водомётный маневровый двигатель. Для подъёма на борт истребителя крейсера оборудованы…
— Хватит, зачёт, — прервал штурмана Дукельский. — Вы знали, лейтенант? — спросил он лётчика.
— О самолёте вообще слышал, ваше превосходительство, но что они на «Тайгерах» стоят — не приходилось. Мы всё свободное время «силуэты и вид сверху» зубрим. Что другое бывает и упустишь.
Лейтенант был, конечно, прав. Его дело с высоты распознать тип корабля, определить «свой-чужой», курс и желательно скорость, а знать ещё, кто из тысяч единиц существующих в мире плавсредств когда модернизацию проходил и зачем…
Адмирал был с пилотом в принципе согласен, но перемолчать всё равно не мог:
— Придётся вашему непосредственному начальству фитиль вставить. Да и вы сами… ТТХ боевой техники возможного противника необходимо знать… и так далее. Рабочего и свободного времени не хватает — по ночам учите… так, так и ещё вот так! — очередной загиб он составил с привлечением уже авиационной тематики. Дукельский, кроме прочих достоинств, был славен и тем, что никогда не покроет, скажем, штурмана, употребив в загибе химические или механические термины. Нет уж, кесарю — кесарево. Штурману — локсодромии всякие, «лямбды Аш» и «дуги большого круга», соответственно куда нужно намотанные. А химик получит свои ангидриды, перекиси и закиси, подвергнутые процессу возгонки, сублимации и иным извращениям.
Закончив короткое, наскоро и без азарта придуманное внушение, Дукельский протянул руку, Азарьев подал ему микрофон станции УКВ, и адмирал тут же начал руководить.
Командиру «Гайдамака» приказал поднять все наличные самолёты, включая резервный, ведущим группы, помимо штатного комэска, назначил лейтенанта Михайлова-второго, только что ему докладывавшего. Офицер был под рукой, и не требовалось сочинять письменного приказа, перечисляя в обязательных пунктах то, что пилот видел и знает лучше него.
— С пиратами разобраться по обстановке. Гуманизмом я не страдаю и от вас того не требую. Над англичанами организовать постоянный барраж, на огонь отвечать огнём — ваши отличительные знаки достаточно хорошо видны, на ошибку «лаймы» не сошлются. Этот «антенноносец», — на ходу изобрёл адмирал неологизм, — если «владыки морей» хоть раз по вам прицельно выстрелят, — главная цель. Обездвижить и ждать подхода «Новиков». Часа через полтора-два они будут, пусть хоть предохранительные клапаны заклёпывают. Пароход защитить, до отряда довести целым. Всё ясно? Действуйте. И чтобы эти долбаные «Суордфиши» никого не пришлёпнули — смотрите там! Хорошо управитесь — за мной не заржавеет.
