– Сделаем, – уверил Хизульф.
– Только побыстрее, Тит как раз сейчас должен покинуть базилику – потом замучаетесь его искать.
Тепло простившись со старостой, Юний отправился на постоялый двор, не в тот, где под видом торговца снял небольшую комнату, а в другой, соседний, и, заказав вина с оливками и жареным хлебом, принялся ждать. Ожидание не оказалось долгим.
– Кого я вижу! – усаживаясь за стол рядом с Юнием, громко захохотал Тит. – Такие люди – и на свободе?!
– Если ты привел легионеров, не проживешь и мига, – тихо произнес Рысь и широко улыбнулся.
– Да что я, сам себе враг? – Выкатив глаза, Тит хмыкнул. – Наверняка у тебя ко мне имеется какое-нибудь выгодное дельце, иначе б не звал, так?
– Так, – Юний кивнул. Кажется, он не ошибся в Тите.
– Апелляция? – тут же поинтересовался тот. – Ну, конечно, что же еще-то? Боюсь, это потребует известных расходов. Ну, ты сам догадываешься – дело хлопотное.
– Догадываюсь, – с усмешкой кивнул Рысь. – И готов заплатить. Тебе и председателю коллегии.
– Отлично! – Лупоглазый Тит алчно потер руки и задумался.
Юний хорошо представлял себе, в каком направлении сейчас текут его мысли. Конечно, велик соблазн просто-напросто выдать «преступника» наместнику. С другой стороны, тогда незачем будет подавать апелляцию – а это не только обещанные Юнием деньги, но еще и известность. Да что там известность – самая настоящая слава, ведь дело-то громкое! А имя для частного юриста – все.
– Что ж, – Тит наконец кивнул, – так и быть, я готов рискнуть помочь тебе. Но для начала обговорим сумму…
Юний встретился с Лупоглазым Титом уже на следующий день – и тот неожиданно предложил бежать.
– Кажется, Верула напал на твой след. Отсидись где-нибудь, лучше всего в Колонии Агриппина – там ведь тебя никто не знает.
– Бежать? – Юний покачал головой. – Я боюсь за своих друзей.
– Зря боишься, – снова засмеялся Тит. – Кто они такие, твои друзья? Вольноотпущенники да полуварвары? Слишком уж мелкие людишки для легата Домиция Верулы! Да и эта гора с медью. Приберет ее Верула к рукам или нет, для него уже не столь важно, ведь его друг Максимин – цезарь! Думаю, вряд ли Домиций останется в Германиях, наверняка последует за принцепсом в Рим. А Рим – это уже совсем другие дела и совсем другие деньги. Это он сейчас кипит, хорохорится, но вот погоди немного… Что ему какие-то медные шахты? Хотя, конечно, судиться он из-за них будет – жаден. И скорее всего, выиграет. А может, и нет – это уже для него не так важно. Он берег эту гору на старость, не предполагая, что судьба вознесет к вершинам власти его старого дружка.
Бежать… Что ж, наверное, есть в этом смысл. Юний задумался. Если Верула вышел на его след, конечно, лучше покинуть Могонциак. На время, не забывая о делах – а их, по большому счету, теперь осталось два – Вента и северная колония. Было еще и третье – Тварр. Рысь усмехнулся. Тварр…
Он не сразу узнал в грязном морщинистом старике со слезящимися глазами наводившего когда-то ужас вождя ободритов. От прежнего воина осталось лишь имя. Как объяснили сигамбры – Беральд с Винерадой (оказывается, оба были добрыми знакомцами Илмара), – Тварр и его слуги были изгнаны из своего рода за какое-то страшное преступление и ушли к Рейну, где быстро организовали шайку и стали нападать на проплывающие мимо суда. Шайка Тварра славилась как жестокостью, так и безрассудством, и постаревший вожак постепенно выпускал из своих рук нити власти. Рядом с вожаком все меньше становилось верных ему ободритов, которых заменили другие – всякий сброд, скопом прозываемый алеманами. И в один прекрасный момент Тварр, уже давно пристрастившийся к неразбавленному римскому вину, оказался никому не нужен. Его просто прогнали, и, если бы не сердобольные сигамбры, спившийся старик умер бы где-нибудь под кустом, а его пропитанное вином тело стало бы пищей для лис, больших охотниц до падали. Тварр… Юний, конечно же, не стал убивать его. Зачем мстить старому пьянице, коли ему и так уже отомстили боги? Пусть доживает – убого, страшно и мерзко. Такая старость – куда хуже смерти.
– Ну, так как? – допив вино, прервал его думы Лупоглазый Тит. – Устраивает тебя Колония Агриппина?
– Нет, – твердо произнес Рысь, – слишком далеко. Вот Вангионы – другое дело.
Честно говоря, Юния вполне устраивала и Колония Агриппина, только вот к чему об этом знать Титу?
Нижняя Германия не так уж и далеко. Всегда можно будет разыскать Венту и даже время от времени навещать друзей, того же Виниция или Эрнульфа, согласившегося стать компаньоном семьи покойного Кальвизия. Ну, это, конечно, Виниций уговорил парня, вообще, быстро они подружились.
– Вангионы так Вангионы, – кивнул Тит. – Поедешь рекой?
– Нет. Думаю, безопаснее будет сушей.
– Правильно думаешь! Цезарь заявил, что Рейн скоро покраснеет от крови варваров. И не только заявил – но и действует. Зачем тебе лишние сложности?
Варвары… Вента…
Юний вдруг четко осознал наконец, по чьему приказу хозяин постоялого двора Эрлоин приводил из-за Рейна воинственных алеманов. Нет, тут не в Веруле дело, вернее, не только в нем, он всего лишь посредник. Максимин Фракиец – вот кто был здесь главным! Еще бы… Вызвать в Пограничье панику, выпросить у императора Александра легионы, создать новые – а потом уж чего проще поднять их на мятеж?! Хитер Фракиец, хитер и умен, не только жесток и жаден. Апелляция? Так, конечно же, цезарь поддержит Верулу! Впрочем, и все равно – стоит пытаться.
– Я знаю, ты любишь книги, – неожиданно произнес Лупоглазый Тит. – Одного книжника цезарь не так давно назначил наместником Нижней Германии. Ученейший человек, бывший префект Рима, когда-то рассорившийся с прежним цезарем.
– Что? – Юний вскинул глаза. – А как имя этого наместника?
– Манлий Флориан. А что?
– Да так… – Рысь разочарованно отвернулся. Нет, видать, Гай Феликс затерялся где-нибудь в Испании или Нарбонской Галлии – что ему делать в северных диких провинциях? И все ж таки жаль…
На улице вдруг послышался громкий душераздирающий скрежет, и собеседники, не сговариваясь, подошли к окну.
– Вот оно, самое настоящее оскорбление величия! – выглянув во двор, засмеялся Тит. Юний тоже улыбнулся: во внутреннем дворике корчмы, у летней кухни, двое рабов, вытащив на песок обычно стоявшую при входе статую, деловито отпиливали ей голову длинной лучковой пилой. Это была статуя императора Александра. Голова нового принцепса – Максимина Фракийца, – наскоро сляпанная кем-то из местных скульпторов, дожидалась своего часа в большой плетеной корзине.
– Интересно, как они ее приделают? – задумчиво пробормотал Рысь. – Неужели на рыбий клей?
